Мартин Иден

В понедельник утром Мартин Иден, грустно вздохнув, посмотрел на неоконченный рассказ «О ловле жемчуга» и отправился на трамвае в Окленд сдавать экзамены в школу. Когда он затем пошел справиться о результате, то оказалось, что он провалился почти по всем предметам, за исключением грамматики.

— Грамматику вы знаете отлично, — сказал ему профессор Хилтон, глядя на него сквозь огромные очки, — но вы ничего не знаете, абсолютно ничего, по остальным предметам, ваши ответы по истории Соединенных Штатов ужасны — другого слова не подберешь, прямо ужасны! Я посоветовал бы вам…

Профессор Хилтон умолк и уставился на Мартина. Этот человек был так же лишен воображения и способности сочувствовать, как его собственные пробирки. Он был преподавателем физики, он получал нищенское жалованье, обладал многочисленным семейством и обширным запасом вызубренных знаний.

— Да, сэр, — коротко ответил Мартин, почему-то желая, чтобы на месте Хилтона вдруг очутился библиотекарь.

— Я посоветовал бы вам посидеть, по меньшей мере, еще годика два в начальной школе. До свидания.

Мартин не особенно огорчился из-за этой неудачи. Его лишь удивило, как близко к сердцу приняла это Рут. Разочарование ее было так очевидно, что он даже пожалел о своем провале, но, главным образом, из-за нее.

— Вот видите, я была права, — сказала она. — Вы знаете гораздо больше, чем требуется для поступления в среднюю школу, а между тем не можете сдать экзамен. А все из-за того, что ваше образование носит отрывочный, несистематический характер. Вам необходимо основательно пройти все предметы, а для этого нужны опытные преподаватели. Вам нужно иметь хорошую подготовку. Профессор Хилтон прав. На вашем месте я бы пошла в вечернюю школу. Если бы вы походили туда года полтора вместо двух, этого было бы достаточно. При этом у вас был бы свободный день и вы могли бы писать; или же, если бы вам не удалось зарабатывать литературным трудом, вы могли бы поступить куда-нибудь на службу.

«Но если я днем буду работать, а по вечерам ходить в школу, то когда же я буду видеться с вами?» — чуть было не сказал Мартин, однако удержался и сказал:

— Мне как-то не нравится, что я, точно ребенок, буду ходить в вечернюю школу! Впрочем, я и на это согласился бы, если бы не сомневался, что это скорее приведет меня к цели. Но именно в этом я и сомневаюсь. Я могу быстрее работать самостоятельно. Это была бы потеря времени… — он вспомнил о ней и о своем желании добиться ее, — а я времени терять не могу. Слишком дорого это мне обойдется.

— Но ведь вам нужно так много! — она кротко взглянула на него, и он мысленно обругал себя скотиной за то, что не уступил ей. — Физика, химия, — для этого непременно нужны лаборатории, а алгебру и геометрию почти невозможно изучить самостоятельно. Вам нужны опытные преподаватели, специалисты.

Мартин молчал. Он обдумывал, как бы ему выразить свои мысли так, чтобы не показаться чересчур самонадеянным.

— Прошу вас, не думайте, что я хвастаюсь, — начал он. — Я далек от этого, но чувствую, что я смогу научиться сам. Когда я сижу за книгой, то чувствую себя, как рыба в воде. Вы сами видели, как легко я справился с грамматикой. Я научился еще многому, вы и представить себе не можете, как много я изучил. А ведь я только начал учиться. Подождите, и вы увидите, что будет потом, когда я буду, так сказать, уже двигаться по… — он запнулся и подумал, чтобы не ошибиться в выражении, — по инерции. Я только-только немного очухался…

— Не говорите «очухался»! — перебила она.

— Ну, начал соображать, за что ухватиться…

Она пожалела его и не остановила на этот раз. Он продолжал:

— Наука — это, по-моему, нечто вроде рубки на судне, где хранятся морские карты. То же ощущение возникает у меня, когда я вхожу в библиотеку. На учителях лежит обязанность познакомить учащихся с содержимым рубки по известной системе. Учителя — это только проводники. Они ничего сами не придумали. Они не создали того, о чем говорят ученикам. Все, что они сообщают, уже находится в рубке; их дело — помочь разобраться новичку, который сам заблудился бы там. Ну, а я не боюсь заблудиться. Я умею хорошо ориентироваться. Я всегда знаю, куда меня занесло… В чем дело?

— Не надо говорить «меня занесло».

— Вы правы, — признательным тоном сказал он, — где я оказался. Да, но где же я нахожусь? Ах да, в рубке! Ну, так вот, иному парню…

— Человеку… — поправила она его.

— Иному человеку нужен проводник, но я-то наверняка сумею без него обойтись. Я уже провел много времени в рубке и уже почти научился разбираться в том, что мне нужно, в какие карты мне нужно заглядывать, какие страны я хочу исследовать. И если я буду действовать самостоятельно, то сумею исследовать гораздо больше стран, чем с помощью руководителя. Ведь скорость флота, как вы знаете, определяется скоростью самого тихоходного судна; точно так же и учитель должен ориентироваться на отстающих учеников. Он не может двигаться вперед, если часть их при этом отстает; а я двигаюсь вперед с такой скоростью, которой преподаватель не может требовать от целого класса.