Мартин Борман

Главная линия защиты доктора Бергольда, и единственно возможная линия в данных обстоятельствах, заключалась в том, что Трибунал совершает ошибку, пытаясь судить Бормана в его отсутствие. «В течение всего этого длительного процесса, — продолжал адвокат, — Борман как человек и его деятельность остаются окутанными в ту самую пелену безвестности, в которой подсудимый, по собственной предрасположенности, держал себя при жизни. Обвинения, с которыми выступили против него другие подсудимые, видимо по вполне определенным причинам и явно для того, чтобы защитить и реабилитировать себя, не могут послужить, по справедливости, основой для судебного решения. Обвинение не раз заявляло через своих представителей, что подсудимые будут искать способ взвалить главную вину на убитых или отсутствующих людей за действия, которые рассматривает сейчас Трибунал….

Но никто не знает, что подсудимый Борман мог бы сказать в ответ этим людям, если бы присутствовал на заседании. Возможно, он смог бы доказать, что его поступки не были причиной тех событий, на которые ссылается сторона обвинения, и что он также не обладал тем влиянием, которое ему приписывается как секретарю фюрера и партии».

Суть аргументов долгого выступления доктора Бергольда заключалась в следующем: «Пока Борман отсутствует и не заслушивается лично, подлинная его роль остается неясной. Никто, даже высокий суд, не может вынести справедливое решение по его делу. Весь разбор дела остается сомнительным… К сожалению, уже сейчас сочиняются легенды в отношении личности Бормана, его деятельности и его спасении. Но для трезвомыслящих юристов легенды не являются правомерной основой для обоснованного приговора, свободного от сомнений». В заключение выступления доктор Бергольд снова попросил Трибунал «отложить слушание дела подсудимого Бормана, пока его не заслушают лично и пока он лично не даст своих объяснений по делу…».

В тот же день после того, как Трибунал отверг требование защитника от 22 июля, появились сообщения, что Бормана видел живым Якоб Глас. Он был личным шофером Бормана в Мюнхене и Берхтесгадене до конца 1944 года. Секретарь фюрера обвинил Гласа в хищении овощей со своего личного огорода и уволил его. Глас уверял начальника контрразведывательной службы в своей «абсолютной уверенности», что человек, ехавший в автомобиле по главной улице Мюнхена, был Борманом. Он носил обычную, довольно потрепанную одежду. «Я знаю Бормана, — настаивал Глас, — и человек, которого я видел, был Борман».

Контрразведка провела тщательные поиски в Мюнхене, дом за домом, но не обнаружила Бормана, как не обнаружила его во Фленсбурге, в Тироле, в Испании или в Аргентине. Он все еще отсутствовал, когда Международный военный трибунал собрался 30 сентября 1946 года, чтобы вынести свой приговор двадцати двум фигурантам, которых судили как главных военных преступников.

Бормана признали невиновным по 1-му пункту обвинения, в том, что касалось участия в разработке общего плана или заговора с целью захвата власти, установления тоталитарного режима и ведения агрессивной войны. Он не был осужден по 2-му пункту, который касался начала войны и агрессии. Обе эти позиции исходили из признания того, что Борман не играл значительной роли в нацистской иерархии, пока после начала войны Гесс не улетел в Англию. Бормана признали виновным по 3-му пункту, военные преступления, и 4-му пункту — преступления против человечности.

В заключение своего вердикта Трибунал отметил, что доктору Бергольду пришлось «работать в трудных условиях». Указывалось также, что, «если Борман не погиб и будет задержан позднее, Контрольный совет Германии (состоял из главнокомандующих советской, американской и французской зонами оккупации. Местом пребывания Совета был определен Берлин. — Ред.) может, в соответствии со статьей 29 Устава, рассмотреть любые факты, способные смягчить приговор. Он вправе изменить или смягчить приговор по собственному усмотрению». 1 октября 1946 года Борман, в числе двенадцати других обвиняемых, был приговорен к казни через повешение (другими одиннадцатью обвиняемыми были Геринг, Кейтель, Йодль, Кальтенбруннер, Розенберг, фон Риббентроп, генерал-губернатор Польши Ганс Франк, шеф программ принудительного труда Фриц Заукель, имперский комиссар Нидерландов Артур Зейс-Инкварт, имперский протектор Богемии и Моравии Вильгельм Фрик, глава Имперского банка Вальтер Функ и гаулейтер Франконии Юлиус Штрайхер. Другие обвиняемые получили наказания в диапазоне от пожизненного заключения (Гесс) до оправдания (Ганс Фриче из министерства пропаганды). — Ред.).

В ночь на 15 октября смертные приговоры были приведены в исполнение, за двумя исключениями. Как уже отмечалось, Геринг отравился при помощи яда. Борман не мог быть повешенным из-за своего отсутствия. Между тем сообщения о его спасении продолжали поступать.