Мартин Борман

Борман приказал задержать Кадова, если он приедет в Пархим в Мекленбурге. Заявленной им целью было заставить Кадова отработать долги. Но, кроме того, Борман распространил слух о том, что Кадов был коммунистическим шпионом и, вероятно, донес на Шлагетера.

Кадов, действительно, вернулся в Пархим. Ночью 31 мая 1923 года он принял участие в продолжительной попойке с некоторыми членами группировки Россбаха в таверне местной гостиницы. Ближе к полуночи опьяневшего Вальтера Кадова вытащили из таверны. Его поспешно затолкали в машину и отвезли в лес на краю деревни. Здесь его избили до бесчувствия дубинками. Ему выбили зубы и раздробили череп. Затем перерезали горло.

В заключение в голову Кадова всадили две пули, а его труп погребли в лесу. Убийцы разбежались, полные веры в то, что мученик Шлагетер отомщен, другим потенциальным предателям преподнесен предметный урок.

В послевоенной Германии политические убийства являлись обычной практикой. Они следовали германской традиции Vehmgericht, средневековых судов, которые заседали и выносили приговоры тайно. Но Веймарская республика была еще достаточно стабильной, чтобы осуществить правосудие по отношению к исполнителям подобных преступлений. Так произошло и в случае с убийством Вальтера Кадова после того, как член группировки Россбаха по имени Бернхард Юриш сознался в причастности к этому преступлению. Юриш опасался, что он тоже намечен в качестве очередной жертвы.

Мартина Бормана арестовали в июле 1923 года и держали под превентивным арестом в Лейпциге до декабря этого года. 12 марта 1924 года он и другие члены группировки Россбаха предстали в качестве обвиняемых на процессе Государственного суда по защите республики в Лейпциге. Ни во время процесса, длившегося три дня, ни впоследствии не было добыто сколько-нибудь убедительных свидетельств того, что Кадов был коммунистическим шпионом или имел какое-либо отношение к доносу на Шлагетера.

Подсудимых признали виновными в преступлении и осудили на различные сроки заключения. Самый продолжительный срок — десять лет каторжных работ — достался небезызвестному Рудольфу Францу Гессу, как вероятному главарю заговорщиков. Так в истории впервые появилось имя Гесса, двадцатидвухлетнего сына лавочника. Одно время он, по настоянию своих набожных родителей, подумывал об учебе на католического священника. Однако во время войны он служил пулеметчиком, а затем участвовал в составе добровольческих отрядов Россбаха в боевых операциях в Прибалтике. Гесса выпустили через четыре года отбывания тюремного срока по всеобщей амнистии для лиц, совершивших политические преступления. Позднее же он вновь появится в качестве коменданта Освенцима, крупнейшего нацистского концентрационного лагеря.

Мартина Бормана приговорили к одному году тюрьмы за участие в убийстве Кадова. Из-за отказа обвиняемых сотрудничать с судом и недостатка свидетелей роль Бормана в деле выглядела неясной, что позднее стало для него типично. Оказалось, что он подстрекал убийц, снабдил их машиной, помогал им укрыться, но прямого участия в убийстве не принимал.

Борман и другие обвиняемые открыто возмущались на суде во время оглашения приговора. Когда их поместили в автофургон для заключенных, чтобы вывезти со двора тюрьмы, один из обвиняемых запел, а Борман с товарищами энергично подхватили куплет:

Когда тебя пронзают мечом, продолжай сражаться, тем не менее.
Пожертвуй жизнью, но не знаменем.
Его понесут другие, когда тебя похоронят
И завоюют славу, которая будет реять над тобой.

Борман отбыл полный срок заключения в условиях жесткой дисциплины, которая практиковалась в то время в прусских тюрьмах. По освобождении из заключения в марте 1925 года он вернулся к работе управляющего поместьем в Пархиме. Теперь он занимал несколько более высокое положение по сравнению с наемным смотрителем за крестьянами, берущими в аренду собственность, которая принадлежала аристократическому классу. Борман не принадлежал к этому классу, которому он завидовал и который одновременно ненавидел. Но работа есть работа, и бывший осужденный являлся одним из тех счастливцев, которые имели работу в стране с миллионами безработных.

Тюремный срок Бормана нисколько не повлиял на его экстремистские националистические взгляды, поскольку он вскоре вступил в организацию Frontbann. Эта организация являлась наследницей Deutscher Kampfbund (Немецкий боевой союз), состоявшего из вооруженных отрядов бывших солдат. Союз был распущен властями Веймарской республики после того, как поддержал в 1923 году неудавшийся путч Адольфа Гитлера в Мюнхене.