Мартин Борман: «серый кардинал» третьего рейха

Однажды, едва войдя в приемную, Мартин услышал из спальни ругань. Убедившись, что его никто не видит, он замер, заодно придумывая объяснения на тот случай, если его застанут. Борману пришлось вновь услышать рассказанное девушкой, но теперь она адресовала эти обвинения самому Гитлеру. В ответ раздалась звонкая пощечина. Однако Гели не унималась и охрипшим голосом обозвала любовника иудой, задумавшим истребить народ, кровь которого текла в его жилах. Борман насторожился. Девушка издевательским тоном напоминала Гитлеру о якобы нашумевшем любовном романе его бабки Марии Анны Шикльгрубер с бароном Ротшильдом, да и крестным отцом Адольфа, как оказалось, был еврей. Раздались глухие удары и стоны... Мартин поспешил убраться, — достаточно изучив Гитлера, он понимал, что знать такие подробности опасно.

Летом 1930 года Борман уволился из штаба СА, оставив пост помощника Пфаффера. Во-первых, неприметная, но важная должность управляющего «Фондом пособий» его вполне устраивала. Во-вторых, [78] он своевременно решил ограничить себя одним лишь этим постом, заметив, что Гитлер все более тяготится штурмовыми отрядами. Теперь приходилось сдерживать неугомонных штурмовиков, которые вместе с революционерами прежних времен и ветеранами путча верили, что короткий неожиданный бросок на Берлин восстановит порядок в стране и позволит им добиться материальных благ для себя.

Будучи членом штаба СА, Мартин узнал об этом «брожении умов» и в марте 1930 года доложил фюреру об угрозе бунта внутри партии. Пфаффер и его приближенные решили совершить переворот самостоятельно. Гитлер поручил Борману, уже оправдавшему его доверие в качестве плательщика личных расходов, составить список самых горячих голов СА. Тот завершил работу в июне, а в середине июля уже уволился из штаба штурмовиков.

В действительности же партийные лозунги никогда не призывали к переменам в экономике, оставались половинчатыми и расплывчатыми. Осенью 1929 года грянул крах нью-йоркской фондовой биржи, вызвавший убытки в миллионы долларов и повлекший за собой экономический кризис мирового масштаба. Гитлер понял, что безработица и нищета вскоре приведут к нему массы сторонников и тогда он придет к власти посредством выборов. Старые бойцы не могли понять, что не играют более роль первой скрипки в оркестре фюрера. Они насмехались над бурно разраставшимся аппаратом партийных функционеров, получившим название ПО (политическая организация), которое из их уст звучало, как «П-зеро».

Жребий был брошен в середине августа 1930 года. Фюрер заявил, будто только что узнал о путче, который лидеры СА решили осуществить самостоятельно, и сместил фон Саломона. Годы спустя в письме, направленном в ставку фюрера, Герда писала мужу о [79] Пфаффере: «Остерегайся его и ему подобных». Поводом для предупреждения послужил «тревожный сон», в котором «все мы возвратились в Оберзальцберг, причем весь город заволокло дымовой завесой». Она боялась, что ветераны «добровольческих корпусов» могли затеять «что-нибудь недоброе». Это письмо было написано через месяц после неудавшегося покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. Отвечая на предупреждение жены, Борман — также не называя имен — написал: «Да, он еще жив, но с 21 июля находится в тюрьме». Итак, с 1930 года Борман стал личным информатором Гитлера. Причем к тому времени, когда Пфаффер погорел, Мартин формально уже покинул штаб СА и автоматически оказался вне подозрений ветеранов «добровольческих корпусов». Партийный казначей Ксавье Шварц, давно с вожделением взиравший на огромные средства «Фонда пособий», захотел перевести под свой контроль все службы СА, занимавшиеся экономической деятельностью. Однако реальную власть над фондом сохранил за собой Борман.

В течение последовавших четырех недель в структуре СА произошли коренные изменения. Гитлер назначил себя верховным командующим СА, а непосредственным начальником (начальником штаба) вновь стал Эрнст Рем, недавно возвратившийся из Боливии{19}. На выборах, состоявшихся 14 сентября 1930 года, политическая организация добилась своей первой большой победы. НСДАП собрала 18,3 процента голосов избирателей и со ста семью местами стала второй политической силой в рейхстаге. [80]

Ни Гитлер, ни партия не были готовы к подобному успеху. За несколько недель до выборов в мюнхенскую штаб-квартиру хлынул поток заявлений от желавших вступить в партию, который не прекращался и далее. Теперь всех сумасбродов, мечтателей и «стратегов революции» следовало заменить трудолюбивыми администраторами. Заносчивые борцы «старой гвардии» вдруг оказались оттесненными от Гитлера плотной толпой старательных и послушных бюрократов.