Марта

Я шла в тени: час, день, декаду, не знаю. Время на краю мира течет по-другому. С каждым шагом меня это все меньше интересовало, я уже не помнила, куда иду и зачем. Что-то на грани интуиции тянуло меня в нужную сторону. Вокруг все было серо и размыто, только жалкие искорки скрашивали этот нерадостный пейзаж. Вся эта серость и безжизненность высасывала эмоции и желания, оставляя после себя лишь равнодушие. Но вот недалеко я заметила яркий свет и, как мотылек, пошла к нему. Свет в тени – это необычайно красиво. Это был человек и там, в реальном мире, он умирал. Я смотрела на свет его души, он был мягкий и теплый. Я еще помнила, что такое тепло. Надо чтобы он жил и своим светом согревал других.

«Зачем тебе это, – шептали тени, – ты с нами, ты не можешь ему помочь».

Я хочу, чтобы он жил.

«Оставь, его время пришло».

Нет, он будет жить.

«Ты не сможешь уйти».

Но я уже сделала свой выбор – он будет жить. Я потянулась к свету, захотела помочь, захотела жить, захотела увидеть солнце.

Движение, рывок, как будто выныриваешь из воды, тень также не хочет отпускать, когда долго находишься в ней. Я обнаружила, что стою на коленях рядом с лежащим на земле мальчиком. Он был в одной рубашке и штанах, грязный, избитый, и он умирал. Жизнь еще теплилась в нем, но это ненадолго, если ничего не предпринимать. Я огляделась по сторонам: был вечер, вокруг пепелище. Еще недавно, может быть вчера, здесь был небольшой поселок, всего несколько домов. Сейчас же дымящиеся обгорелые остовы домов, только в стороне у деревьев нетронутые пожаром развалины сарая. Туда я решила перенести мальчика, но сначала надо было проверить какие у него повреждения. Я аккуратно перевернула его на спину, подняла рубашку и положила руки на его живот. Странно, тень высосала жизненные силы, но не тронула магические. Но удивляться этому, как и всему остальному, я не могла, на меня накатила апатия. Все чувства притупились, и все последующие действия я выполняла как во сне, замедленно и размеренно, ни на что не реагируя. Я знала, что мальчику надо помочь, и я это делала. Откуда-то в памяти всплыло заклинание исцеления, и я израсходовала на него весь свой резерв. Но у меня не возникло сомнений в правильности происходящего, главное, он будет жить. Ничего необратимого у него не было: сотрясение мозга, несколько ушибов и гематом, а вот с внутренним кровотечением пришлось повозиться.

Когда я закончила, опустились сумерки, надо было искать убежище на ночь. Я сняла плащ, положила на него мальчика и стала тянуть его к уцелевшему сараю, вернее к тому, что от него осталось. Сарай был покосившийся, с наполовину обвалившейся крышей, в одном углу лежала прошлогодняя солома, все лучше, чем ночевать под открытым небом. Переложила мальчика на сухое место, легла рядом, притянув его к своему животу спиной, укрыла нас обоих плащом и уснула.

* * *

Я проснулась от того, что кто-то завозился под боком, «опять Рамиэлю не спится», подумала я и открыла глаза. И встретилась взглядом с нереально-яркими голубыми глазами цвета неба, сквозь частично разрушенный потолок солнечные лучи падали как раз на них и запутывались в длинных золотистых ресницах. Захотелось увидеть эти глаза смеющимися от счастья или радости, но в них было только недоумение и настороженность.

– Привет, – сказала я своему спасенному, а это был он, кому еще с утра лежать под моим боком. – Меня зовут Марта, ты был без сознания, как ты себя чувствуешь?

– Я Андросс, – ответил он. – Я разве не умер?

– Нет, не успел, я оказалась рядом вовремя, – улыбнулась ему.

– Ты ведьма? – прямо спросил мальчик.

– С чего ты взял? – удивилась я.

– Я чувствую в тебе тьму, – просто сказал он, но не отодвинулся, как того следовало ожидать.

– Нет, я маг, наполовину светлый, наполовину темный. Точнее, необученный маг, у меня в роду все были с магическим даром, – ответила я.

Не стала врать ему, впервые в жизни захотелось, чтобы мне верили. У меня никогда не было друзей в детстве: бабушка запрещала общаться со сверстниками. У меня нет ни братьев, ни сестер, даже домашних животных бабушка не держала, чтобы у меня не возникло к ним привязанности. Сейчас глядя на этого мальчика, я чувствовала его одиночество, он тоже с детства один.

– А что ты здесь делаешь?

– Если еще скажешь, где это здесь? – я действительно не знала, где нахожусь.

– Это место называется Волчий лог, – посмотрел он внимательно на мою реакцию, мне же это название ни о чем не говорило.

– Западная граница Империи Рукар, – уточнил он.

– Не знаешь, до моря далеко? – спросила я у него.

– Нет, не знаю, я дальше Луговиц не ездил, – взгляд его стал отрешенным, печальным.

– Извини, если напомнила. Если тебе тяжело рассказывать, то не надо, – как бы мне не хотелось узнать, что произошло в его поселке, не стоит сейчас об этом спрашивать.

– Нет, я могу рассказать. Приходили последователи Единого, они убили всех и сожгли дома, – как-то буднично, почти без эмоций, сказал Андросс.