Марсианский стройбат (Войны Марса)

– Тебе сколько? Двадцать? Двадцать одни? – спросил Вовка Жуков. – Мне двадцать два. И я знаю, что вернусь на Землю в лучшем случае к сорока годам, но… зато миллионером!

Все засмеялись. Только в этом смехе не было радости, а одна надорванность.

– Это же полжизни! – воскликнул Сергей, пропуская мимо ушей упоминание о миллионах, о которых майор-вербовщик с ним даже не говорил.

– Вот то-то же и оно, – наставительно сказал Есеня. – Ты главное настройся, а то с ума сойдёшь, вот как Пашка.

– А чего я? – безмерно удивился Пашка. – Я в норме. Захотел и буханул. Кто быстрее приспособится к планете, тот и выиграл. В следующий раз я вас всех с собой возьму, – пообещал он, но ему никто не поверил.

Жуков уткнулся в книгу, а Цугаев продолжил бритье, глядя в зеркало. Сергей принялся разочарованно изучать потолок – подвох оказался слишком неожиданным. Сидеть на Марсе полжизни – это явное надувательство. Но может быть, не всё так плохо, может быть, ребята что-то не договаривают? Уж слишком они все спокойные. Никто не бьется головой о стену и никто не кричит: «Караул! Обманули!!!» Или как Марфин: «Абалбеть можно!» Что же делать? Что?! Бежать! – подумал Сергей. Но куда?! Вместе с пройдохой Пашкой, сообразил он. Единственный выход.

– Мы в Севастополе для кайфа пили пиво с одеколоном… – начал травить Есеня. – Никто не пробовал?

– С каким? – Сергея аж передёрнуло.

– С тройным!

– А ты не пробовал водку с говном? – осведомился Вовка Жуков. – С собачьим?

– А-ха-ха-ха!!! – довольный засмеялся Есеня, разбрызгивая по боксу пену.

В этот момент Городок-Один тряхануло, а через мгновение, в течение которого все недоуменно переглядывались – ещё раз, но слабее, зато возник странный нарастающий свист, который оборвался на высокой ноте. В боксе повисла пыль.

– Так, кончай базар! – заглянул Жора Генацаревский. – У нас аврал! Второй забой затопило!

– Чем?! – безмерно удивились все, вскакивая, как ужаленные, и поспешно одеваясь.

– Как чем? – спокойно отозвался Жора. – Водой, чем ещё?! Не пивом же?

Сергей на мгновение позавидовал его спокойствию. Здесь такое творится, а он стоит себе и ждёт, когда бригада оденется. Жора Генацаревский для него идеал выдержки и демократии. Сергей невольно равнялся на него.

– А откуда вода? – спросил Вовка Жуков, прыгая на одной ноге, а второй пытаясь попасть в штанину рабочего комбинезона.

– Да учёная блядь просверлила дырку в колонне, а оттуда под давление в сто атмосфер – струя воды. Большой и Мишка Кораллов едва не утопли.

Оказалось, что учёные, не будь дураками, доверили вскрывать колонну буровикам, а сами отсиживались в жилой зоне. Благо, что в забое поддерживалось высокое давление, что позволило бурильщикам унести ноги. Первый и второй кессоны не выдержали, и только третий спас положение – вода нашла себе другой путь наружу: выбила перепускные клапаны в вентиляционном штреке и, взметнувшись на высоту двух тысяч метров, со свистом испарилась в течение минуты, пока не упало давление в забое. Естественно, всё, что оказалось рядом было затянуто в эту воронку и опустилось на поверхность планеты в радиусе десяти километров. Прав был, ох как прав был главный строитель Алексей Баранов, который упёрся и вопреки всем доводам об экономии времени и ресурсов вынес командный пункт на скалы, а вход в жилую часть сделал в берегу озера, а не рядом со стволом, иначе бы весь Городок-Один затопило бы в мгновение ока.

Теперь оставалось только одно: нырнуть в вентиляционный штрек, добраться до злополучной колонны и заварить отверстие. Всё это Жора выложил бригаде, пока она добиралась до места аварии. Там уже находилось необходимое оборудование, которое подвезли из складов.

Операцию поручили Сергею Бабуре, который прошёл соответствующую подготовку на базе ВМФ РФ в Балаклаве. У него одного были корочки водолаза первого класса. Помогать ему вызвался никто иной, как Пашка Марфин. Жора вначале хотел послать Есеню, но Пашка так слезно и искренне просил, что Жора, скрепя душой, согласился. Лезть в штрек в костюме с подогревом не имело смысла – можно было застрять. Поэтому Сергей поступил так, как поступил бы на Земле, надел два комплекта верблюжьего белья, легкий гравитационный скафандр для работы в забое, и Сергея вместе со сварочным аппаратом опустили на лебёдке до уровня воды, которая поднялась не выше двадцати метров над забоем. Затем он отцепился и шлёпнулся в чёрную воду. Следом спустили Пашку с запасными баллонами.

В забое царила кромешная тьма. Две пары фонарей на шлемах едва прорезали толщу воды, в которой плавала ледяная крошка и муть. На их счастье они быстро обнаружили колонну и в два счета заварили отверстие. После чего в забой кинули два шланга и откачали воду. Через час бригада вошла в забой через кессоны и занялась разборкой завалов. За суетой, работой и нервотрепкой, которую, как всегда вносил капитан Чернаков, уже после того, как Сергея отпоили горячим чаем с дефицитным консервированным лимоном, выяснилось, что Пашка Марфин снова пропал.