Марсианка

Самое время вспомнить, о чём он думал, спускаясь в лифте. Кажется, о береге. О том месте, где обычно пересчитывают коней, и где находятся он и она до тех пор, пока не нырнули в омут безобразия. В бурлящую пучину греха. Две непрочитанные книги, пахнущие типографской краской, кое-где даже со склеенными страницами. Два неизвестных в уравнении, которое может не иметь никаких решений. Ещё есть возможность не совершить ошибку, за которую потом придётся расплачиваться. Ведь область пересечения этих множеств может быть ничтожной, крошечной. Или её может не быть вовсе.

Хотя влечёт друг к другу со страшной силой. Казалось бы, ныряй…

Почти все так и делают, чего греха таить!

Никто не задумывается о последствиях. Варенцу они почему-то всегда казались гораздо более весомыми, нежели те плюсы, которыми пара наслаждается поначалу какое-то время. Как правило, весьма короткое, следует признать.

На Комсомольском проспекте доктор угодил в пробку. Чтобы не нюхать выхлопы газующего впереди самосвала, выключил вентиляцию салона. Секс – та же вентиляция, только не салона, а организма. Все органы и системы начинают после него функционировать по другому…

* * *

Один из самых частых вопросов, которые Арсений периодически задавал себе к сорока пяти годам, звучал примерно так: «Зачем ты женился, чудик?». В обезоруживающей этой простоте и иронии скрывалось, пожалуй, одно из главных противоречий его жизни. Ответить однозначно на него он не мог.

Во-первых, в том далёком восемьдесят восьмом он ничего ещё не знал о себе. Смешно, парадоксально, но факт. Ни о каком Реестре даже мыслей не было. Арсений вполне искренне надеялся, что другой жизненной траектории, кроме законного брака не существует. Наверное, так же надеялись и свято верили в дело революции комсомольцы далёких двадцатых годов. Насколько оправдались их надежды, все в курсе.

Во-вторых, если кто отчётливо помнит то перестроечное время, то на волне горбачёвских изменений в сознании и обществе было достаточно сложно находиться не в основном потоке событий. Варенцу тогда одно казалось неотделимым от другого: активная жизненная позиция подразумевала однозначные ответы на вопросы, задаваемые временем. Если все шагали «Левой! Левой!», то мысль поставить вперёд правую в этот момент возникала у считанных единиц.

В-третьих, и это самое главное, Варенец был действительно влюблён в Алевтину. У них был горячий перестроечный роман, закончившийся безалкогольной свадьбой. Разве могло быть иначе в самый разгар перестройки?

Пусть ютились они с молодой женой и грудным ребёнком в коммуналке, прилавки были пустыми, а мобильная связь и интернет с его возможностями не просматривались даже в проекте, однако в глазах горел огонь, хотелось свернуть горы.

Пробка рассосалась, пришлось сосредоточиться на дороге. Следующую возможность продолжить нить рассуждений Варенец получил уже в кабинете, когда переоделся в халат и вошедший вихрастый очкарик пожаловался на боли в спине. Пытаясь ослабить мышечный тонус его надплечий, доктор почему-то вспомнил, как начинала вскрикивать его супруга в те перестроечные ночи, как он мягко «гасил» поцелуями её пыл, дабы не проснулась дочура. Этих полумер, как правило, оказывалось недостаточно, и Светланка всё же просыпалась. Случалось, и соседи стучали в стенку…

* * *

Первый заплыв «налево» обременённого семьёй доктора произошёл вскоре после рождения дочери, во время ночного дежурства в стационаре. Смазливую голубоглазую медсестру Людочку он впервые увидел за неделю до этого, когда пришёл на обход. Девушка тщетно пыталась вколоться в тонкую вену больного бронхиальной астмой. «Сфотографировав» будущую любовницу в позе «на корточках», доктор прострелил ситуацию в мгновение ока. В мозгу, помнится, прошелестело: «Томится, бедняжка… Непорядок! Надо исправлять!»

Эффектно вколовшись в кровеносный сосуд, Варенец перевёл взгляд на румяные щёки Людочки и понял, что дело, в принципе, остаётся за малым. Чтобы дежурства – его и её – совпали. Остальное – дело техники.

Мысль оборвалась, когда, чересчур резко поднимаясь с кушетки, вихрастый очкарик вдруг пошатнулся. Арсению пришлось поддержать пациента, объяснив причину головокружения после сеанса мануальной терапии тем, что кровоток несколько перераспределился, и резких движений пока делать не следует.

Светланка росла очень болезненным ребёнком. Простуды следовали одна за другой. Года в четыре затянувшийся кашель дочери насторожил родителей, и они повезли чадо на рентген. Диагноз двусторонней пневмонии свалился на них подобно мартовской сосульке, которая незадолго до этого рухнула на отца Арсения, когда тот заходил в подъезд после работы.

С Алевтиной, едва она прочитала заключение рентгенолога, случилась истерика. Малютку госпитализировали в стационар, причём родительницу – вместе с ней, всё же четыре года ребёнку! Варенец был службой доставки: фрукты, бельё, антибиотики, отхаркивающие средства…