Марсианин

Итак, чтобы определить долготу, мне нужно отметить закат Фобоса, а для нахождения широты требуется ночь, которая позволяет разглядеть Денеб. Система не очень быстрая. Но я нуждаюсь в её показаниях лишь раз в сутки. Я определяю местонахождение лишь когда торчу на одном месте; координаты нужны лишь на следующий день пути. Можно сказать, получается последовательная аппроксимация. Пока что она себя оправдывает.

* * *

С отработанной лёгкостью Минди Парк увеличила фрагмент последнего спутникового снимка. Разбитый Уотни лагерь оказался по центру, солнечные панели были разложены вокруг привычным образом.

Мастерская была надута. Проставленное на фотографии время означало, что на Марсе полдень по местному времени. Минди быстро отыскала сообщение: когда камней было много, Уотни всегда выкладывал его неподалёку, обычно к северу от ровера.

Для экономии времени Минди выучила азбуку Морзе; теперь ей не нужно было каждое утро расшифровывать сообщение букву за буквой. Открыв почтовую программу, Минди адресовала письмо кругу лиц, которые хотели знать содержание ежедневных посланий Уотни. С каждым днём этот круг становился всё обширнее.

«ЕДУ ПО ГРАФИКУ ПРИБЫТИЕ 495 МС»

Минди нахмурилась и добавила от себя:

«Примечание: до столкновения с фронтом бури 5 марсианских суток».

Запись в журнале: 466-е марсианские сутки

Пока я ехал по долине Мавреса, это было классно. Сейчас я взобрался на Аравийское плоскогорье.

Если верить моим вычислениям широты и долготы, я только-только перевалил за границу плоскогорья. Но и без математики очевидно, что местность изменилась.

Последние два дня я почти всё время продвигался вверх по наклонной плоскости, обрамляющей долину Мавреса. Угол подъёма был небольшим, но мой путь постоянно вёл вверх. Сейчас я гораздо выше, чем раньше. Ацидалийская равнина, на которой стоит покинутый Дом, в 3000 м ниже нулевой отметки, а Аравийское плоскогорье — на уровне в -500 м. Таким образом, я забрался в гору на два с половиной километра.

Хотите знать, что это за нулевая отметка? На Земле за неё принимают уровень моря. Очевидно, на Марсе такой способ не работает. Поэтому умники в белых халатах пораскинули мозгами и решили, что нулевая отметка для Марса проходит там, где атмосферное давление составляет 610,5 паскалей. Сейчас она на пятьсот метров выше меня.

Навигация здесь становится не такой простой. Сбиваясь с пути на Ацидалийской равнине, я мог просто повернуть в сторону, получив свежую порцию данных. Позднее, в долине Мавреса, заблудиться вообще было невозможно: всего-то и нужно было продвигаться по каньону.

А сейчас я попал в скверный район. В такой, где двери ровера нужно держать запертыми, а на перекрёстках не останавливаться. Ну, не то чтобы район настолько скверный, но сбиться здесь с курса — идея не из лучших.

На Аравийском плоскогорье полно крупных, жутких кратеров, которые нужно объезжать стороной. Просчитавшись с курсом, я упрусь в край одного из них. Нельзя будет просто съехать с одного края и подняться по другому. Путь в гору отнимет прорву энергии. На плоскости я могу в день делать 90 км. На крутом подъёме повезёт, если выйдет хотя бы 40. Кроме того, езда по склонам опасна. Одна ошибка — и можно опрокинуть ровер. Даже думать об этом не хочу!

Разумеется, в конце концов мне придётся спуститься по склону кратера Скиапарелли. Этого не избежать. И там мне придётся вести ровер с предельной осторожностью.

Короче говоря, если я упрусь в склон кратера, мне придётся отступить и найти другой путь. А здесь целые лабиринты кратеров. Я должен глядеть в оба и не расслабляться ни на секунду. Надо прокладывать курс по ориентирам и координатам.

Моя первейшая задача — проехать между кратерами Резерфорд и Трувело. Это должно быть не слишком сложно: их разделяют 100 километров. Даже я не смогу промазать, правильно?

Правильно?

Запись в журнале: 468-е марсианские сутки

Я сумел идеально продеть нитку в игольное ушко между Резерфордом и Трувело. Надо признать, что ушко достаточно широкое — 100 км, — но не придирайтесь по пустякам!

Сегодня четвёртый День воздуха. Я в пути уже двадцать дней. До сих пор придерживаюсь графика. Согласно картам, я проделал уже 1440 км. Не совсем половина пути, конечно, — но почти!

На каждой остановке собираю образцы камней и почвы. На пути к «Марсопроходцу» я делал то же самое Но на этот раз я точно знаю, что NASA за мной наблюдает. Поэтому я помечаю образцы датой. На Земле моё местонахождение знают куда точнее, чем я сам. Позднее они сумеют соотнести образцы с местом их происхождения.

Может статься, всё это не имеет смысла. Для взлёта МВМ вес груза могут серьёзно ограничить. Чтобы перехватить «Гермес», мне придётся достичь второй космической скорости, но модуль рассчитан лишь на достижение первой. Единственный способ разогнать МВМ — избавиться от громадного веса.