Маршрут в прошлое - 2. (Будни НИИ Хронотроники.)

–        И здесь, тесно связанным со всем этим, стоит вопрос о Сталине. Вы знаете, в той реальности, из которой здесь один я, в 2008 году по зарубежному заказу осуществили проект „Имя Россия“. Да, так вот, без русских падежей назывался проект, под вывеской которого провели массовый опрос населения относительно его политического мировоззрения, политических пристрастий. Сталин занял первое место… Ясно, что зарубежные заказчики не могли допустить опубликования таких сведений. Результаты были аннулированы, применили механизмы, обеспечившие оттеснение Сталина… Но он всё равно вышел на третье место, а первое занял другой патриот, государственник и спаситель земли русской и народа русского – Александр Невский.

–        И тогда наши внешние враги, руками своих подручных из ОБСЕ – Евросоюза – НАТО, провели 3 июля 2009 в Вильнюсе декларацию, приравнявшую сталинизм к нацизму и требовавшую ото всех запрета просталинских взглядов и переписки истории… Потребовали „десталинизации“.

–        Да, да, Вильнюсская декларация… читал в вашем докладе… – вставил Романов, проявив этим незаурядную память и усердие, с которым он изучил полученные позавчера материалы.

–        Именно, Григорий Васильич! Поэтому, к 21 декабря этого, 1984 года, к официальной дате 105–летия со дня рождения, имя Иосифа Виссарионовича должно быть извлечено на свет для последующей очистки от грязи и клеветы, столько десятилетий лившихся на него с подачи Хрущёва. Я бы ещё издал книгу об этом американца Гровера Ферра „Антисталинская подлость“…

–        Да, да… Почему вы так выделили слово „официальная дата“?

–        Потому, что на самом деле он родился 6 декабря (по старому стилю) годом раньше. А к 40–й годовщине Победы советского народа в Великой Отечественной войне я бы опубликовал ещё и ряд документов о том, кто обеспечил эвакуацию и возведение бывших „западных“ заводов в восточных районах страны, кто был первым заместителем председателя ГКО в годы войны и кто обеспечил нашей стране после её окончания создание ракетно-ядерного щита и прорыв в космос. Того, кто без суда и следствия – совершенно путчистскими методами – был расстрелян в своём доме 26 июня 1953 года…

–        Погодите, кого это вы имеете в виду, уж не Берию ли?! – с мелькнувшим на лице выражением неприязни спросил Романов.

–        Именно так, Григорий Васильевич! – ещё раз вмешался Шебуршин, – и это было бы своевременным и справедливым! Видите, даже в вашу голову нашим врагам удалось вложить клевету, не имеющую ничего общего с фактами! Материалы я вам передам завтра, если позволите. С подачи полковника Фёдорова, добывшего надлежащие сведения в другой реальности, я разыскал необходимое и здесь, у нас, в наше время. Сразу скажу: в архивах наши враги покопались основательно. Кое что – изъяли, кое-что заменили фальшивками. Но работали наспех. Остались и „хвосты“ подделок, и подлинные документы. Уверен, что вам этого хватит.

Очевидно, реплика председателя госбезопасности убедила Романова. Неприятное ощущение раздвоения сознания, возникшее было у Фёдорова сразу же после его рассказа Романову о непоправимо оклеветанном Берии, исчезло. Но видимо, что-то отразилось у него на лице, потому что Романов спросил:

–        Что с вами, Алексей Витальевич? Нездоровится или просто переутомились?

–        Да, я очень устал, но это не имеет значения. – ответил Фёдоров и продолжил:

–        У меня ещё осталось три пункта. Пятым элементом я бы обозначил кадровый вопрос. Есть целый ряд людей, людей проверенных в критических ситуациях той реальности. Их надо выделить и создать условия для их скорейшего развития…

–        О каких условиях вы говорите? Нельзя ли конкретнее? – не без раздражения спросил Романов. То ли он ещё не отошёл от неприязни, вызванной упоминанием Фёдоровым Лаврентия Павловича Берии (хотя, как будто, Шебуршину удалось полностью выправить ситуацию). Но, скорее, генсек просто и сам устал: он явно плохо спал последние две ночи. Плюс – обилие новых обязанностей должности генерального секретаря ЦК КПСС. К тому же и это сегодняшнее совещание длится уже около трёх часов (им даже приносили сюда обед).

–        Условия должны быть разными, Григорий Васильевич. Детали мы уже отрабатывали с Иванычем… простите, с председателем КГБ.

–        Не извиняйтесь. За кого вы тут меня держите? Думаете я не понял, что вы двое – давние друзья или крепкие соратники?! – с лукавинкой в голосе и чуть заметной доброй улыбкой заметил Романов, – Итак, что же это за люди. Ну, хотя бы, для примера!

–        Крупнейшим мыслителем нашей страны в той реальности стал профессор Кара-Мурза Сергей Георгиевич, химик по образованию…

–        Химик? Это, который на Кубе работал?