Маршал Жуков

10 сентября 1941 года, как пишет в своих воспоминаниях Жуков, он вместе с генерал-лейтенантом М. С. Хозиным и генерал-майором И. И. Федюнинским вылетел в блокадный Ленинград.

А вот как вспоминает об этом Федюнинский: «Утром 13 сентября самолет ЛИ-2 поднялся с Внуковского аэродрома и под охраной звена истребителей взял курс на Ленинград. В самолете находились генерал армии Г. К. Жуков, назначенный командующим Ленинградским фронтом, генералы М. С. Хозин, П. И. Кокарев и я».

Начальник же охраны Жукова, Н. X. Бедов, рассказал мне вот что:

— Случилось так, что ни в этот день, 9 сентября, ни в следующий Георгий Константинович Жуков вылететь в Ленинград не смог... Утром 10-го числа мы прибыли на Центральный аэродром. Самолет был готов к полету, но его не выпустили. И только утром 11 сентября удалось вылететь из Москвы.

Вот видите, какие случаются шероховатости в воспоминаниях; все летели в одном самолете, и каждый называет иную дату: Жуков — 10 сентября. Бедов — 11-е, а Федюнинский — 13-е. И даже аэродромы вылета разные: Федюнинский утверждает, что вылетели с Внуковского, а Бедов — с Центрального. Я привожу этот мелкий факт, чтобы показать, как иногда непросто разобраться даже в воспоминаниях непосредственных участников.

Бедов еще рассказал мне, что на Центральном аэродроме (все же это происходило именно здесь) 11 сентября, перед тем как садиться в самолет, Жуков сказал генералам, которых он отобрал для работы на Ленинградском фронте:

— Полетим в Ленинград через линию фронта. Немецкие войска вышли к Ладожскому озеру и полностью окружили город. На подступах к городу идут очень тяжелые бои. Сталин сказал мне: либо отстоите город, либо погибнете там вместе с армией, третьего пути у вас нет.

Жуков помолчал, посмотрел поочередно в лицо каждому из собеседников и закончил:

— Кто согласен, проходите в самолет.

Все присутствующие генералы были опытные военачальники, некоторые не раз смотрели смерти в глаза, хотя бы тот же Федюнинский, который был с Жуковым в боях на Халхин-Голе. Они не стали говорить громких фраз о своем согласии, а просто пошли к трапу самолета.

На пути ЛИ-2 сделал посадку в Тихвине, где дозаправился, здесь же подключились для сопровождения истребители. Вся группа пошла на низкой высоте. На подступах к Ленинграду появилось несколько «мессершмиттов», но прикрывающие истребители вступили с ними в бой и отогнали от самолета, в котором летел Жуков.

Рассказывая об этом полете, Бедов признался, что лететь было очень неприятно: самолет болтало на низкой высоте, внизу — линия фронта, там видны взрывы, идет артиллерийская стрельба, а сверху — немецкие истребители, тоже видны трассы пролетающих пулеметных очередей.

В Ленинграде прибывших генералов никто не встретил, хотя о том, что туда вылетел Жуков, не знать не могли. Взяли первую попавшуюся под руку машину и поехали на ней в Смольный. Во двор Смольного машину не пропустили. Жуков сказал, кто он, но дежурный коротко ответил: «Пропуска нет, а я без него вас пропустить не могу». Жуков потребовал вызвать начальника караула. Время шло. Наконец прибыл начальник караула, старший лейтенант. К нему подошел Бедов, предъявил ему документы и сказал, с кем он имеет дело. Но старший лейтенант стал звонить кому-то из своих начальников и, только получив от того разрешение, повел Жукова и прибывших с ним генералов к зданию Смольного. В приемной тоже не проявили к Жукову даже элементарного внимания.

Я слышал или где-то читал о том, что Жуков якобы вошел в кабинет командующего фронтом, пнув дверь ногой. Даже если это и было, то все, что предшествовало этому, мне кажется, объясняет такое нервное состояние Георгия Константиновича.

Не снимая шинели и фуражки, Жуков вошел в кабинет маршала Ворошилова. В это время в кабинете заседал Военный совет фронта, на котором присутствовали Ворошилов, Жданов, Кузнецов и другие члены Военного совета. Они рассматривали вопрос, как уничтожать важнейшие объекты города, потому что удерживать его уже считалось почти невозможным, когда и как подготовить к взрыву боевые корабли, чтобы их не захватил противник.

Жуков сел на свободный стул и некоторое время слушал происходивший разговор. Тема разговора еще больше его взвинтила. Он приехал в Ленинград для того, чтобы отстаивать его, а тут говорят о сдаче. Он подал записку Сталина о своем назначении Ворошилову. Маршал прочитал эту записку, как-то сник и ничего не сказал присутствующим. Пришлось Жукову самому сообщить, что он назначен командующим фронтом. Он коротко предложил закрыть совещание Военного совета и вообще не вести никаких обсуждений о сдаче города, а принять все необходимые меры для того, чтобы отстоять его, и закончил такими словами:

— Будем защищать Ленинград до последнего человека!

В одной из бесед с Симоновым об этом совещании Военного совета Жуков рассказал: