Маршал Жуков

Другие статьи датированы: С. Смирнов — 1974 г., В. Песков 1970, 1985 гг., Е. Ржевская — 1986 г., Е. Цветаев — 1986 г., Ортенберг — 1987 г., Е. Воробьев — 1987 г., В. Соколов — 1987 г., Долматовский — 1987 г.

Что же это за рубеж — 1965 год, с которого начинается всплеск внимания к Жукову? Почему вдруг многие стали такие храбрые, что, невзирая на табу, начали писать о Жукове, интервьюировать его и снимать в кино? Объяснение очень простое — 14 октября 1964 года на Пленуме ЦК Хрущев был освобожден от обязанностей Первого секретаря ЦК и члена Президиума ЦК за субъективизм и волюнтаризм.

В день двадцатилетия Победы в Великой Отечественной войне 8 мая 1965 года Жуков впервые был приглашен на торжественный вечер в Кремль. Когда он вошел во Дворец съездов, присутствующие встали и устроили грандиозную овацию в честь маршала. А когда в докладе в числе прославленных военачальников была произнесена фамилия Жукова, в зале возникла новая овация, все встали и очень долго аплодировали стоя. Такая реакция озадачила нового Генсека Брежнева, и опять возникли неприятные для Жукова последствия. В этот день зародилась болезненная ревность к славе маршала у Брежнева, нового всесильного вождя партии и главы государства. Как выяснится позже, Леонид Ильич мелко гадил маршалу, задерживая издание его книги только потому, что в ней не упоминался новый претендент на историческую роль в войне — полковник Брежнев. Ревность и даже боязнь приветственных оваций была так велика, что Генеральный секретарь, не желая видеть и слышать все это, рекомендовал делегату съезда маршалу Жукову, члену партии с 1919 года не появляться на съезде. Вот что об этом пишет А. Миркина:

«Брежнев по телефону спрашивает Галину Александровну:

— Неужели маршал действительно собирается на съезд?

— Но он избран делегатом!

— Я знаю об этом. Но ведь такая нагрузка при его состоянии. Часа четыре подряд вставать и садиться. Сам не пошел бы, — пошутил Брежнев, — да необходимо. Я бы не советовал.

— Но Георгий Константинович хочет быть на съезде, для него это последний долг перед партией. Наконец сам факт присутствия на съезде он рассматривает как свою реабилитацию.

— То, что он избран делегатом, — внушительно сказал Брежнев, — и есть признание и реабилитация.

— Не успела повесить трубку, — рассказывала Галина Александровна, — как началось паломничество. Примчались лечащие врачи, разные должностные лица, — все наперебой стали уговаривать Георгия Константиновича не ехать на съезд — «поберечь здоровье». Он не возражал. Он все понял».

Но все же после ухода Хрущева с политической арены жизнь маршала стала входить в нормальное русло. В том же 1965 году он официально оформил развод с первой женой Александрой Дневной и зарегистрировал брак с Галиной Александровной. Отныне она стала его законным добрым ангелом-хранителем и вдохновителем на творческий труд над книгой воспоминаний. И вот убедительный штрих, свидетельствующий о безукоризненной дисциплинированности Жукова: будучи уже много лет в отставке, он все же посчитал необходимым написать рапорт:

«В Главное Управление кадров

Министерства обороны

Прошу внести в мой послужной список в связи с расторжением брака с Жуковой А. Д. и регистрацией брака с Семеновой Г. А.

Приложение:

1) Свидетельство о расторжении брака от 18.1.1965 г.

2) Свидетельство о браке от 22.1.65 г.

Маршал Советского Союза

Жуков

8 февраля 1965 г.»

И еще один документ:

«В I960 году, марта 8 числа оформлено «Свидетельство об усыновлении». Правильнее было бы сказать об «удочерении», но бюрократический формализм непреодолим, и маршал «усыновлял» свою родную дочь Марию, родившуюся 19.6.1957 года в Москве: «с присвоением усыновленной фамилии Жукова и отчества Георгиевна, о чем в книге записей актов гражданского состояния об усыновлении I960 года марта месяца 8 числа произведена соответствующая запись за № 11».

18 августа 1965 года был подписан договор с АПН на издание книги. При подписании его Жуков сказал:

— Одно непременное условие: книга должна быть опубликована прежде всего в СССР, а потом уже за рубежом.

Договор подписан, но предстояла еще огромная работа над рукописью, о которой подробно рассказала в своих воспоминаниях редактор, ставшая и другом семьи Жуковых, Анна Давыдовна Миркина.

Трудности с рукописью были не столько трудовые, сколько бюрократические. Хотя и литературная работа давалась маршалу нелегко. Жуков целый день работал за письменным столом дома или в архивах. Пять-шесть часов почти ежедневно в архиве с документами и пять-шесть часов в своем кабинете на даче. Стол и полки были заполнены стопами книг по военной истории, мемуарные, философские труды, исследования по экономике и международным отношениям. Все это прочитывалось, делались необходимые выписки.