Маршал Жуков

Сталкивался с ним Жуков и после окончания войны, тогда Маленков возглавлял Комитет по демонтажу немецкой промышленности. Ничего хорошего для себя от Маленкова при его выходе на первый план Жуков не ожидал. Поэтому слушал доклад его на XIX съезде «вполуха» и очень критично отнесся к той его части, которая касалась понятий стратегических. В этом разделе Маленков отметил образование двух мировых лагерей — империалистического агрессивного и демократического миролюбивого. Это лишь фиксировало всем известное положение, а что делать, какова наша стратегия в создавшемся положении, об этом докладчик ничего не сказал. Борьба за мир? Очень пассивная позиция в условиях такого зубастого противника, каким были США с их атомными кулаками. Сталин в своем коротком выступлении дал только политическую перспективу.

10 октября Жукова на XIX съезде избрали кандидатом в члены ЦК. Маршал понимал, что-то за этим кроется, но пока не мог разгадать, что именно. Но предполагал: Сталин делает шаг навстречу, предлагая примирение и вроде бы признавая, в какой-то степени, свою неправоту в прежней расправе. И вот аванс — Жуков избирается кандидатом. (Но не членом ЦК — посмотрим, как вы себя поведете, товарищ маршал?) Мне кажется, при всей его твердости, Жуков проявлял порой доверчивую наивность, он верил Сталину и готов был с ним помириться потому, что в глубине души все же относился к Сталину с уважением.

То, что предпринял Сталин, было на поверхности, у всех на виду, а что держал в тайне? И зачем эта сложная игра?

На мой взгляд, ларчик открывается просто. После окончания войны надобность в полководце Жукове миновала, и как это было не с одним Жуковым, а почти со всеми великими полководцами Суворовым, Кутузовым, генералиссимусом Меншиковым, — так и Жуков попадает в немилость, а затем и в опалу.

Но шли годы, менялась международная обстановка, появилось новое сверхоружие, которым еще никто толком не знает, как распорядиться. Одни теоретики говорят, что его применять нельзя, — произойдет обоюдное уничтожение. Другие военные мужи говорят, применять можно, только с умом, осторожно, ограниченно. А как это ограниченно? Когда тебя попытаются сжечь и истребить, о каких ограничениях может идти разговор — будешь отбиваться всем, что есть.

В общем, для того чтобы понять создавшуюся ситуацию, разработать новую стратегию, быть готовым вести атомную войну, все это осмыслить и разработать, нужен крупный стратегический ум. А кто крупнее Жукова? В Генеральном штабе полно начальников со многими большими звездами на плечах и даже с маршальскими государственными гербами. Но способны ли они разобраться в новых глобальных масштабах будущей схватки?

И Сталин понимал: лучше Жукова в новой ситуации никто не разберется. И вот поэтому делает шаг навстречу, проявляет, сначала осторожно, знак внимания, но с явным намеком на дальнейшее улучшение отношений.

Редактор АПН Миркина Анна Андреевна, работая с Жуковым над рукописью будущей его книги, однажды спросила:

— Георгий Константинович, как могло получиться, что после всего, что вы сделали, Сталин отправил вас в Одессу, а затем в Свердловск?

Жуков спокойно ответил:

— Зависть к моей славе. А Берия всячески это чувство подогревал. Припомнили и мою способность возражать Сталину.

— А вы теперь простили Сталину то, что он так несправедливо с вами поступил?

— Я просто это вычеркнул из своей памяти. Он сделал некоторые шаги для примирения: я стал кандидатом в члены ЦК, он послал меня с визитом в Польшу. Думаю, что он хотел назначить меня министром обороны, но не успел, смерть помешала.

Да, Жуков не ошибся — Сталин сделал бы его министром обороны — обстановка того требовала. И вот очень убедительные, на мой взгляд, доказательства. У нас создана атомная бомба. Американцы апробировали свои бомбы в Хиросиме и Нагасаки. Провели они опытные учения с использованием атомной бомбы и применением войск. У нас нет такого опыта, и, значит, надо его приобретать. Разумеется, не на войне, а на специальных учениях. Эту огромную работу под силу вести только Жукову. Значит, надо с ним мириться. Личной беседы у Сталина с маршалом не было, но выданные авансы и без слов красноречивы. Жуков — мужик догадливый — поймет.

Теперь попробуем, хотя бы приблизительно, представить ход мыслей Сталина о попытках фабрикации «заговора Жукова». А кто о них знает? Обыски были негласные. Подслушивание и сейчас ведется негласно. Аресты офицеров, генералов и главного маршала авиации производил Абакумов. Жукову пришлось писать объяснение о драгоценностях? Так опять же, за всем этим стоит Абакумов. А Сталин вроде бы в стороне. А то, что Абакумов много знает, так это не проблема — и Ягода, и Ежов много знали. А этот Абакумов такой недотепа, а может быть, наоборот, очень хитрый — всегда в своих докладных пишет: «По Вашему указанию...» Зачем он так пишет? Нет, пора его убирать. А все его бумажки о «моих указаниях» хранятся у меня на квартире, и надо будет их сжечь.