Маршал С. К. Тимошенко

7 июня противник нанес сильный контрудар. Подошедшая из резерва 18-я пехотная польская дивизия захватила небольшой старинный город Острог в 35 километрах юго-восточнее Ровно, одновременно с севера на 6-ю кавдивизию начали энергичное наступление еще две вражеские пехотные дивизии. Таким образом, основательно потрепанные в непрерывных боях бригады Тимошенко оказались между двух огней. Враг намного превосходил конармейцев по численности, был лучше вооружен, и начдив быстро, понял, что собственными силами ему Ровно не удержать. Более того, если промедлить с отходом, дать полякам возможность втянуть себя в тяжелые оборонительные бои, то дело может обернуться совсем худо.

Нелегко было не то что произнести, даже подумать: Приказываю отходить... Но иного не оставалось.

Бахтуров поддержал его и без колебаний поставил свою подпись под приказом. Маневр удалось выполнить организованно и без потерь. А спустя сутки, во взаимодействии с подошедшей 4-й кавдивизией, части Тимошенко выбили противника из Ровно. Конармейцы перешли в преследование, завершившее Ровенскую операцию.

Шла седьмая неделя почти непрерывных боев. Более четырехсот километров пройдено от Умани. И каждый из них стоил немалых жертв.

- Дивизия потеряла половину командиров и военкомов полков, многих командиров эскадронов и взводов. Пополнение не поступает вот уже месяц. В строю много раненых - в бригаде Книги более половины. Кончаются патроны. Нет фуража - докладывал 12 июля Тимошенко Буденному{17}.

Но, несмотря на все трудности, наступление продолжалось. 23 июля командующий Юго-Западным фронтом А.И.Егоров перенацелил Первую Конную на новое операционное направление, поставив задачу овладеть Львовом и захватить переправы через реку Сан.

"Так было положено начало плану, - отметил спустя пятьдесят лет маршал К.А.Мерецков, - который в период наивысшего напряжения боев привел к действиям Западного и Юго-Западного фронтов по расходящимся линиям и в конечном итоге явился одной из причин неудачи нашего наступления в Польше.

Конармия вела бои в четырехугольнике Здолбунов - Кременец - Броды - Дубно. Сражения носили чрезвычайно ожесточенный характер. Кавалеристы превращались в пехоту: подскакав к позициям врага, очень редко атаковали их в конном строю, а чаще спешившись и под ураганным огнем, нередко ползли по-пластунски, действуя как егеря. Прорвем одну полосу обороны, но тут же встречаемся со второй, третьей. Шла полу позиционная война, вроде той, какую мы вели в конце мая возле Белой Церкви. Люди вымотались, беря свое лишь урывками. Порой бойцы засыпали, лежа в поле под вражеским огнем"{17}.

28 июля дивизия Тимошенко форсировала Стырь, а на следующий день три пехотные, две кавалерийские дивизии и пехотная бригада противника нанесли удар в направлении на Броды и овладели ими, вынудив конармейцев перейти к обороне.

В ночь на 2 августа командующий армией вызвал командиров 6-й кавалерийской и 47-й стрелковой дивизий. Вид до неузнаваемости похудевшего Тимошенко встревожил его:

- Не заболел ли, тезка?

- Еще как болею, Семен Михайлович, - вздохнул Тимошенко. - За дивизию. С каждым днем ей все труднее приходится. А лошади.... на них прямо жалко смотреть - одна кожа, да кости.

- Знаю, всем сейчас тяжело, - ответил Буденный, - но другого выхода нет. Ведь были, Семен Константинович, времена, когда нам приходилось не легче. И ничего, пережили. Так что выдержим и теперь.

Объяснив особенности задач и порядок взаимодействия, он отпустил начдива.

- Передайте бойцам, - сказал Ворошилов, пожимая на прощание его руку, что Реввоенсовет армии от имени Советской власти благодарит их за подвиги и гордится мужеством, которое они проявляют в борьбе с врагом. - Помолчав и пристально посмотрев в глаза, добавил: - А что трудно, верим. Верим и в то, что вы достойно преодолеете все тяготы.

- Спасибо за теплые слова и доверие, - ответил Тимошенко. - Обещаю сделать все, что в человеческих силах, для выполнения приказа.

И тем не менее, и его самого, да и многих других в Первой Конной, в те дни мучили вопросы, на которые трудно было дать вразумительные ответы. Почему, например, после того, как в Белостоке был образован Временный революционный комитет Польши (Польревком), который, согласно его заявлению должен был заложить основу будущего советского строя Польской Советской Социалистической республики, большинство населения Польши не поддержало его? Те самые рабочие и крестьяне, за свободу которых, как искренне верил Тимошенко, клали свои головы его бойцы и командиры. Почему, когда победа, уже казалась близкой, сопротивление польской армии резко возросло? А ведь ее солдаты - такие же рабочие и крестьяне, как и красноармейцы. Выходит, они не очень-то жаждут свободы из рук своих братьев по классу? Или настолько темные и одурманенные ксендзами, что не понимают, где друг, а где враг? Но эти мысли прятались подальше: разберутся, кому положено, потом, а сейчас перед Первой Конной Львов, перед войсками Западного фронта - Варшава. Возьмем их, а уж там...