Маршал Победы. Освободительный поход попаданца

— Значит нужно рекомендовать нашим британским друзьям сделать неприкосновенный запас топлива для ударной группировки флота.

— Вряд ли это поможет, — пожал плечами министр армии. — Как только закончится топливо и весь английский флот, кроме парусных судов, встанет на прикол, малые подводные лодки Конфедерации просто засыпят все входы и выходы ударной группировки минами. На тот случай, если они решат вырваться на оперативный простор. После чего начнут серьезные авиаудары по стоящим у причала кораблям. Учитывая тот факт, что авиация практически летать уже не сможет, раскатают там все в тонкий блин. Включая склады с неприкосновенным запасом. А ведь еще могут подогнать крейсера и линкоры, чтобы те поупражнялись в практической стрельбе.

— И что вы предлагаете?

— Как станет совсем туго, перевести всю боеспособную часть флота к нам. А всем остальным готовиться к отражению морского десанта.

— Год значит…

— Корабль Великобритании идет ко дну. И мы спасти его уже не можем. Ведь наша идея с втягиванием в войну Южного триумвирата не оправдалась. Они трезво оценили свои шансы и решили не связываться с этим монстром. Даже Турция, которой мы сулили чуть ли манну небесную, и то отвернулась от нас после падения Суэцкого канала, вступив в военно-политический и экономический союз с Конфедерацией и открыв для нее черноморские проливы. Через год мы потеряем Европу. Максимум, через полтора. Нам пока сложно предположить, как долго будут идти бои на острове. Полагаю, что наш противник подойдет к вопросу прагматично, и не будет спешить. Если так, то полгода боев у нас есть в кармане, в противном случае месяца полтора. После чего… кхм…

— Кстати, — тоскливо взглянув на министра армии, — вы уточнили, что там происходит на Аляске?

— Высадился пехотный корпус Конфедерации при поддержке двух истребительных авиадивизий, одной штурмовой и одной бомбардировочной. А также два полка морской пехоты японцев. Занимаются занятием территории и закреплением. Пока особенно не лезут на рожон.

— Пока…

Глава 8 7 января 1943 года. Рим

Петен, Франко и Муссолини сидели в небольшой уютной комнате и бросали друг на друга угрюмые взгляды.

— Так и будем молчать? — Наконец не выдержал Бенито. — Как будто этим можно что-то решить!

— Вы правы, — кивнул Анри Филипп. — Все мы думали, что образование Конфедерации из Советского Союза и Рейха явление временное и скоро должно захлебнуться в собственных противоречиях. Однако пока этого что-то незаметно.

— А что вы хотите нам сказать? — Обратился Муссолини к Франко. — Это ведь вы предложили встретиться и обсудить волнующие нас вопросы. У вас появились какие-то новости?

— Боюсь, что да, — спокойно произнес Франко. — Мои люди завершили предварительные переговоры с немецкими промышленниками, наиболее влиятельными из них, и… — Франсиско заменялся, чуть пожевав губами. — В общем, наши предложения их не интересуют, потому что Москва предложила им намного больше.

— В каком смысле? — Удивился Муссолини.

— Смещение Советского Союза вправо оказалось слишком серьезно и намного больше, чем мы прогнозировали. Фактически, Москва стала под красивыми, но аккуратными лозунгами продвигать государственный капитализм, который совершенно не исключает частной собственности на землю и средства производства. На момент создания Конфедерации в Советском Союзе имелось свыше ста тысяч частных хозяйств-хуторов, число которых продолжало увеличиваться. Они, конечно, были сосредоточены практически полностью в Сибири и на Дальнем Востоке, но мы-то считали, что это все фикция и болтовня пропаганды. Хотя, само собой, это не исключает развития колхозного хозяйства, но не столько количественно, сколько качественно. Механизацией, например, или методами современной агротехники. Специалистов и оборудование пока держат в центрах, обслуживающих сразу несколько колхозов, но уже это очень неплохо. Еще интереснее обстоят дела в сфере производства, услуг и торговли. Непосредственно перед вступлением, руководство Союза даже организовало несколько крупных фабрик с частным капиталом, посредством передачи средств производства в паевое владение рабочим и персоналу.

— Давайте без воды? — Раздраженно отметил Петен. — Что конкретно Москва предложила немецким промышленникам?

— Сохранение частной их собственности и большой, долгосрочный государственный заказ. Конечно, там не все безоблачно, но все-таки это лучшее, что у промышленников Германии, Чехии и Северной Франции могло быть в условиях надвигающегося коллапса. Грубо говоря, Сталин отложил на весьма неопределенный срок кризис перепроизводства.

— Проклятье! — Раздраженно прокомментировал это высказывание Петен. — Но ведь они были верны правой идее!

— Они были верны своим капиталам, — отметил Франко. — И если бы им оказалось выгодно сотрудничество с дьяволом, то они пошли бы на него, не задумываясь.

— То есть, они предали нас… — сквозь зубы бросил Петен.