Маршал Победы. Освободительный поход попаданца

'… дежурный, после получения донесений о выстрелах на обозначенном выше объекте, направил туда усиленную патрульную группу. По прибытию они радировали, что база подверглась нападению, живых не наблюдают. Начали обследование. В ходе обследование выяснилось, что тела погибших заминированы, как и ряд объектов на базе. В частности, из-за неосторожного поведения солдат патрульной группы был инициирован взрыв несколько зарядов. После взрывов патрульная группа вызвала саперов и отошла за периметр базы, постаравшись занять естественные укрытия, которые также оказались заминированы…'

— …! — Искренне, но совершенно непечатно воскликнул, оторвавшись от чтения рапорта, полковник Краузе. — Не война, а какое-то сумасшествие…. Что там случилось? — Обратился он к лейтенанту.

— По всей видимости, русские напали. Характерные ранения пистолетными пулями сорок пятого калибра говорят о том, они снова применяли оружие с глушителями. А те выстрелы были произведены кем-то из бойцов Вермахта. Кем конкретно сейчас сложно сказать. Но винтовочные гильзы мы нашли. После чего, противник заминировал местность и отошел. Мы обнаружили несколько прикрывающих постов. Так что, если бы мы поспешили с патрульной группой, то наткнулись на пулеметный огонь.

— Седьмое нападение за неделю! По корпусу уже начали ходить мрачные слухи… — пробурчал майор, присутствующий в кабинете. Но полковник никак не отреагировал.

— Это был последний ремонтный взвод в дивизии. Почему не был исполнен приказ об усиления охраны военных объектов в тылу действующей армии? Не успели выделить охранение?

— Герр полковник. Оно было выделено сразу же после получения приказа и еще вчера должно было заступить на дежурство, но не успело добраться. Очередная диверсия. Их обстреляли из леса и сильно повредили грузовики.

— …! — И снова полковник в весьма экспрессивной и труднопереводимой форме, выразил свое отношение к происходящему. — Оборудование ремонтного взвода пострадало?

— Все уничтожено, герр полковник. Его целенаправленно минировали. Плюс ряд хитро поставленных направленных фугасов. Все остальное либо ручные гранаты, подложенные под трупы, либо противопехотные мины. — Вместо ответа полковник просто раздраженно махнул рукой, давая понять, что 'аудиенция завершена', и после выхода лейтенанта, задал майору риторический вопрос: — И как в такой обстановке работать? Ведь эти гады строевые части стороной обходят. Только по тыловикам бьют…

— Ну почему обходят? — Возразил майор. — Батальон Германа позавчера обстреляли. В четыре пулемета и три ротных миномета. А когда наши солдаты добрались до позиций противника, их ждало только несколько противопехотных мин-лягушек, вместо давно отступивших солдат противника. Итог — сорок семь человек чистой убыли. Плюс два грузовика сильно повреждено.

— … - полковник грязно выругался. — Как с этими варварами вообще воевать?

— Никак, — усмехнулся майор. — И ты это не хуже меня понимаешь. Мы связались не с теми. Да и не варвары они. По крайней мере, я в это не верю. Вон — передовые части пытаются выбить их линейные части с позиций, но безрезультатно. Они просто перемалывают наши войска как жернова. Причем ни о каком безумном героизме я не слышал. Напротив — хитрят постоянно и мудрят. Ловушки, артиллерийские засады, ночные минные постановки, обходы и так далее. Но не трусы, если их прижать — дерутся до последнего. Три дня назад встретился с Куртом Краусом. Ты его еще по Чехословакии должен помнить. Так вот, он рассказал о небольшом эпизоде, произошедшем неделю назад. Там в ходе этой бесконечной карусели удалось окружить одну из мобильных групп, работающих из засад и минирующих бесконечно все и вся. Случайно, в общем-то. Там подвернулась одна из рот батальона, передислоцировавшегося на левый фланг дивизии. Результат: пять трупов диверсантов и тридцать два — наших солдат. И ни одного пленного! Последний из русских, уже раненный, успел подорвать гранатой и себя и двух наших, которые пытались его взять. Вряд ли варвары в состоянии так воевать. Не верю я в это.

— А во что, ты веришь? — Нехорошо прищурился полковник Краузе.

— Хм. Вспомни Польшу. Вспомни Норвегию. Вот в это я верю. Вместе мы были непобедимы. А после того, как их маршал увел у Гитлера его любимую актрису, начался натуральный бред. Ты этот вздор, что вещает нам Геббельс, слушаешь? Соотносишь с тем, что мы с тобой каждый день видим?

— Так еще больший бред получается. Тем более что у Гитлера была и есть женщина.