Маршал Конев

Галя успокаивала себя лишь тем, что, может быть, всё со временем образуется, Затылкин окажется хорошим мужем, способным поддержать её в трудную минуту. Однако всё чаще и чаще замечала: что интересует её — совсем не волнует Затылкина. У него лишь одно на уме: где и что можно достать, как того или иного начальника обхитрить, как встретиться с нужным человеком и какую выгоду он может от него получить. Девушка с каждым днём всё явственнее чувствовала, что в их отношениях появилась трещина, которая незаметно для обоих росла и ширилась. Тревоги о будущем не оставляли Галю ни на один день. Всё чаще и чаще она вспоминала Николая Паршина и всё больше осознавала свою вину.

25

Едва полк майора Кутепова вышел на новые позиции, как командир дивизии запросил:

— Доложите, где находитесь.

И тотчас же красный полукруг лёг на штабную карту. Не более как через полчаса все данные о дивизии передали в штаб корпуса и дальше в штаб армии. Затем уточнённые и проверенные уже в масштабе армии они легли на карту командующего фронтом маршала Конева и одновременно поступили в Генеральный штаб в Москву.

Рабочая карта командира… На войне она является такой же составной частью боевого обеспечения, как и пушки, танки, пулемёты, автоматы. Когда она появилась и вошла в военный обиход — никто не помнит. Было время, когда военачальники обходились без карт. Но по мере того как росли массы войск, участвующие в боевых действиях и увеличивались масштабы операций, командир лишался возможности наблюдать поле боя — свои и противостоящие силы. И тут на выручку пришла карта: не обычная географическая, а специально топографически отпечатанная, на которой работник штаба или обычный командир подразделения графически, с помощью условных знаков и сокращённых обозначений отображает реальную обстановку и её изменения в ходе боя. И не только это. С помощью карт командир уясняет поставленную перед его подразделением боевую задачу, изучает и оценивает противника, его оборонительные позиции, огневые точки, расположение его штабов, аэродромов… Глядя на карту, на нанесённую боевую обстановку, командир расширяет своё зрение, попросту — читает её. С помощью рабочей карты он видит всё поле боя, хотя и не может непосредственно видеть его. Без рабочей карты с точно отображённой на ней обстановкой любой военачальник не может управлять войсками, отдавать правильные распоряжения, влиять на ход сражения: и тогда неминуема неразбериха, а значит, и поражение.

Памятуя об этом, специальные топографические службы заранее обеспечивают войска необходимым количеством карт, снабжая ими командиров всех степеней — от ротного до Верховного Главнокомандующего.

В июле 1944 года войска 1-го Украинского фронта располагались на огромной территории, протяжённостью в несколько сот километров. На левом фланге на фронте в двести двадцать километров действовали 1-я гвардейская армия А. Гречко и 18-я армия Е. Журавлева. Правый фланг четырестасорокакилометрового фронта замыкала 3-я гвардейская общевойсковая армия В. Гордова. Охватить взглядом все войска фронта с их огромным хозяйством можно было только по карте. Только карта, оперативно и тщательно отработанная специалистами штаба, могла показать маршалу Коневу всё многообразие обстановки, движение своих войск и войск противника. Только по ней можно было определить возможное сосредоточение войск и направление возможных ударов. Конечно, велико значение и личного ознакомления командующего с обстановкой на том или ином конкретном участке фронта. Но это, разумеется, локальный взгляд, позволявший лишь понять, что происходит в обозримом пространстве. Рабочую карту полководца этот ограниченный взгляд заменить не мог.

Ежедневно в условленное время, по раз и навсегда заведённому порядку, высокопоставленный представитель Генштаба с рабочей картой являлся в Ставку для доклада Верховному Главнокомандующему обстановки на фронтах. Это мог быть начальник Генерального штаба или его заместители. На этот раз на ближайшую дачу Сталина, в Кунцево, приехал с докладом генерал Штеменко — начальник оперативного управления Генштаба.

На этой даче, расположенной в сорока километрах от Москвы, останавливался премьер-министр Англии Черчилль, когда в августе 1942 года в первый раз посетил Москву. Он не преминул потом, по возвращении в Англию и при новых встречах со Сталиным, высказать восхищение оказанным ему приёмом и тепло отозваться о пребывании в Кунцеве. Стояла дача в лесу, обнесённая зелёным деревянным забором. Белоствольные берёзы перемежались с соснами и елями, и такое многообразие красок создавало впечатление особого уюта, красоты. После шумной Москвы недолгая, но приятная дорога позволяла успокоиться, собраться с мыслями, сосредоточиться для ведения предстоящего разговора.

Сергей Матвеевич Штеменко не раз бывал на этой сталинской даче, но каждый раз, сколько ни всматривался, не мог увидеть её издали. Она всегда возникала внезапно и казалась неброской, потому что была окрашена под цвет деревьев.