Маршал Конев

Эти долгожданные слова были произнесены так быстро, слитно и торжественно, а главное — до боли сердечной знакомым голосом, что он не успел даже повернуть голову в сторону двери, как милое существо припало к его щеке горячими губами…

— Май-ка!! — вдруг радостно, почти членораздельно произнёс Анатолий.

— До-ро-гая! — ещё чётче и увереннее повторил он.

Да, это была она, его милая сестричка Майя, которую он давно любит и о которой мечтал все эти дни.

…Впервые Анатолий увидел Майю ещё на Дону в конце сорок второго. Увидел далеко не в радужных обстоятельствах, а совсем наоборот — в слезах и печали. Увидел склонённую над телом своего друга, сражённого врагом снайпера Бориса Козлова. «Значит, Майя сильно и искренне любила его, а он и не догадывался, — подумал тогда Анатолий. — Вот был бы счастлив, если бы не злая пуля врага…» Не знали о её любви к Борису и другие снайперы: все считали, что у Майи нет любимчиков, что все для неё равны. Оказывается, девичье сердце умеет надёжно хранить сокровенные тайны…

С той горестной поры Майя ещё больше замкнулась. Казалось, реже улыбалась, всегда была сосредоточена, задумчива. В боях вела себя ещё отважнее, часто прямо под огнём перевязывала раненых. Нередко вытаскивала их из самого пекла, тут же оказывала первую помощь и, как правило, сама доставляла в медпункт. За короткое время она как-то заметно повзрослела, посерьёзнела и стала ещё привлекательнее. Это замечали все, и особенно Анатолий. Но шла война, и снайперы усердно занимались своим делом — увеличивали счёт истреблённых гитлеровцев, всячески приближали радостный день победы.

…Когда Майя вышла из палаты, Анатолий тут же поднялся, взял костыли и почувствовал небывалую устойчивость в ногах. Он подходил чуть ли не к каждому встречному и пытался выговориться, утолить истомившуюся молчанием душу. С особым удовольствием говорили с ним медицинские работники, искренне радуясь за пациента.

Вскоре Поляков узнал, что Майя зачислена в штат медсестёр госпиталя и они теперь какое-то время будут видеться каждый день. «Вот здорово! — восклицал про себя Анатолий. — Бывает же такое счастье! Вот бы и не расставаться теперь никогда — большей радости в жизни мне и ненужно…»

Старшине стало известно, что Майя была вызвана сюда по распоряжению самого маршала Конева, к которому начальник госпиталя обращался со специальным рапортом. В нём перечислялись фронтовые подвиги Полякова, говорилось о количестве истреблённых гитлеровцев и особенностях ранения. Говорилось и о том, что гвардии старшина Поляков Анатолий Яковлевич в результате тяжёлой контузии лишился речи: «Специалисты-логопеды испробовали все методы лечения, но безрезультатно. Осталось одно: попытаться внезапно ошеломить больного каким-то необычайно радостным известием. И сделать это может только медсестра Майя Васильевна Малинкина, которую он, как нам, врачам, известно, давно и Сильно любит. Сейчас она проходит службу в той же снайперской роте, где воевал Поляков и где, товарищ командующий, Вы бывали. С целью проведения редкого медицинского эксперимента прошу откомандировать её в наш госпиталь…»

А о том, что Анатолий Поляков любит медсестру роты, узнали в госпитале из его же письма, которое он написал Майе, но по рассеянности оставил незапечатанным на тумбочке. На конверте были обозначены все необходимые для связи с ней данные.

Тогда лечащий врач и решил побывать в снайперской рота, побеседовать с санитаркой Малинкиной. Та выдала себя сразу и стала горячо и заинтересованно расспрашивать о состоянии здоровья Полякова — любимца снайперов. Она призналась, что очень уважает и даже… любит этого человека. Сам же Анатолий, как ей кажется, о её чувстве не знает, хотя, наверное, догадывается. Майя никогда не признавалась ему в любви, а, наоборот, делала вид, что он интересует её не более, чем все остальные. В этом ещё раз проявился характер Малинкиной: пока идёт война — не давать волю сердцу. Но именно такое поведение красивой и юной сестрички, как ласково все звали её в роте, вызывало у Анатолия горячее желание понравиться, завоевать её доверие.

Узнав, что взрывом снаряда Поляков был тяжело ранен и без сознания отправлен в медсанбат, Майя немедленно, разумеется с разрешения командира, на попутной машине отправилась вдогонку. Но не успела: после обработки раны Полякова тут же переправили дальше — в армейский госпиталь. Майя вернулась расстроенная, заплаканная. Ребята заметили это, но никто не осудил её, а, наоборот, к девушке прониклись ещё большим уважением и вниманием. Перестали даже подшучивать-подтрунивать, как это случалось раньше. Они сами искренне уважали старшину за весёлый, отзывчивый характер, мужественное поведение.

Узнав обо всём этом, госпитальный врач откровенно поведал Майе Малинкиной о цели своего приезда.