Маршал Говоров

Беге. Танковая дивизия всегда должна быть сосредоточена в кулаке. В случае прорыва противника должна контратаковать его, имея боевой порядок углом вперед. На вершине угла — танковый полк, за ним мотополки. Массированным ударом достигается большой эффект. Штурмовые орудия должны в основном поддерживать пехоту из засад и действовать вместе с ударными группами пехоты.

Говоров. Предназначалась ли 14-я танковая дивизия для контрудара или создания бронированного рубежа на участке прорыва?

Беге. Для контрударов.

Говоров. Штурмовые орудия имели в основном задачу истребления наших танков?

Беге. Так точно.

Говоров. Как считает генерал, что в основном помогло вам предотвратить прорыв фронта нашими войсками в феврале после разгрома 126-й, 290-й пехотных дивизий, 12-й артиллерийско-противотанковой дивизии и других?

Беге. Ключ к этому был населенный пункт Прекуле. Длительное удержание его нашими войсками не дало возможности противнику совершать большие передвижения и сковало его маневр.

Говоров. Но ведь Прекуле потом был взят?

Беге. Да.

Говоров. После оставления Прекуле вы рассчитывали в обороне в основном на артиллерийский огонь?

Беге. Да. Основной упор делался на артиллерию.

Говоров. Недостаток в боеприпасах вы испытывали?

Беге. Недостаток в боеприпасах был. Если в первых боях боеприпасов хватало, то в последующих ощущался их недостаток. Во всяком случае, еще на одну битву боеприпасов было достаточно.

Говоров. Нормы питания в последнее время в войсках снижались или нет?

Беге. Да, были снижены нормы хлеба и несколько уменьшена норма мяса.

Говоров. Не помнит ли генерал нормы для передовых и тыловых частей?

Беге. Насколько мне помнится, норма хлеба раньше была для действующих частей 750 граммов, а в последнее время — 400 граммов.

Говоров. Получала ли ваша армия приказ на отход в направлении Либавы?

Беге. Так точно.

Говоров. Что вы можете сказать о настроениях солдат и офицеров перед капитуляцией?

Беге. Боевой дух офицеров и младших командиров был безупречен. Солдаты в массе также были боеспособны. Но нужно сказать, что из-за сложившегося тяжелого положения Германии, а также в результате хорошо организованной пропаганды русских, усилившейся в последнее время, некоторая часть солдат заколебалась, и число перебежчиков увеличилось.

Говоров. Было ли перед капитуляцией совещание в штабе командующего группой армий по этому вопросу?

Беге. Так точно. Такое совещание было.

Говоров. Какие решения были приняты на этом совещании?

Беге. Были изданы приказы.

Говоров. Когда было совещание?

Беге. 7 мая во второй половине дня.

Говоров. А до 7 мая подымался ли этот вопрос в кругах высшего командного состава?

Беге. 7-го было первое совещание у начальника штаба командующего группой армий.

Говоров. Имеете ли вы какие-либо заявления?

Беге. Я бы хотел, чтобы господин маршал оценил по достоинству храбрость моих войск.

Говоров. В отношении бытовых условий имеются ли у вас какие-либо заявления?

Беге. Нет.

Говоров. Генерал может идти.

* * *

То, о чем не могли рассказать бывшие командующие 16-й и 18-й армиями, выяснилось на допросе Гильперта.

— Когда последний раз генерал встречался с Гитлером? — спросил Говоров.

— 18 апреля.

— О чем шла речь при этой встрече?

— Фюрер принял меня к вечернему докладу. Он предложил объяснить обстановку и изложить свои соображения. В своем докладе я придал важное значение снабжению войск, доложил о необходимости уменьшения хлебного пайка, просил усилить охрану судов. Фюрер одобрил мои предложения. После этого он сказал, что необходимо по-прежнему удерживать Курляндский фронт и выразил свою благодарность. Он убеждал не рассматривать все происходящее под углом зрения текущего момента и дал понять, что он определенно рассчитывает на благоприятный для Германии поворот текущих событий. Доклад происходил в его подземной штаб-квартире в Берлине»^{246}.

Казалось бы, все, победа, И победителей не судят. Но Говоров был требователен к своим подчиненным, и в первую очередь к самому себе. И потому, даже после капитуляции группы армий «Север», Говоров продолжал анализировать ситуацию, пытаясь понять, где и как он, как командующий фронтом, допустил тот или иной промах, ведь группировку вермахта в Прибалтике так и не удалось ликвидировать, она вела бои до самого конца. И даже после 8 мая отдельные группы немецких солдат и офицеров продолжали огрызаться, не желая складывать оружия. Были ли это фанатики, или подавившие свое сознание в шнапсе и решившие «уйти к Одину» с оружием в руках, не сдавшись на милость победителю.

Конечно, Леонид Александрович был человеком трезвого ума и холодного математического расчета. Из самого разговора его с пленными немецкими генералами видно, что он интересуется не «духом» германского воинства, а передвижением частей и соединений, распоряжениями германского командования, смыслом последних, факторами, влияющими на столь самоотверженную оборону.

* * *