Маршал Блюхер

Пламя за спиной испугало командиров «Каппелевца» и «Волжанина». Развивая полную скорость, бронепоезда помчались назад, к Хабаровску. Им удалось проскочить по горящим мостам.

А в эти минуты вторая волна уже надвигалась на Волочаевку.

— Хорошо идут! Замечательно! — не выдержал Луцков. — И направление правильное — на центр.

— А наши бронепоезда уже на станции. Бьют по позициям на Июнь–Корани. Вот это и есть взаимодействие!

Бойцы 3–го Читинского и 6–го полков добежали до проволоки и, не задерживаясь, двинулись дальше: по трупам товарищей, повисших на колючке, по проходам, пробитым снарядами, гранатами, прикладами. И шестирядный забор остался позади. Ворвались в траншеи.

Бронепоезда прекратили стрельбу.

Начался злой, беспощадный рукопашный бой. Он продолжался недолго. В полдень к Блюхеру подскакал связной и, не скрывая ликования, прокричал:

— Главную гору взяли. Во пакет. Где наша не пропадала!

На листке из полевой книжки несколько торопливых слов:

«Сегодня в 11 часов 32 минуты частями НРА занята деревня Волочаевка. Покус».

Блюхер потер немеющие от стужи щеки, сказал связному:

— Спасибо за добрую весть, дружище. Скачи к комбригу Покусу и передай — наступление продолжать. Взять Хабаровск.

— Возьмем, товарищ главком. Теперь-то что! Вся колючка здесь осталась, — скаля крепкие молодые зубы, заверил связной. Хлестнул коня: — Пошла, душа, в рай!

Блюхер посмотрел на Луцкова, удивился:

— Петр Анисимович! У вас нос белый. Скорее трите снегом.

— Вот ведь и не заметил. Ничего, отойдет, — и Луцков захватил пригоршни искрящегося снега.

Блюхер подождал, вытащил фляжку, предложил:

— Хватите согревающей влаги и поедем в Волочаевку.

Дымились подожженные отступающими белогвардейцами крестьянские избенки. На огромном поле боя густо лежали трупы. Ходили санитары, собирали раненых и обмороженных. Пахло порохом и кровью.

И, потрясенный суровой и грозной картиной, Василий Константинович Блюхер продиктовал приказ:«В беспримерном по доблести бою под Волочаевкой смертью храбрых погибли многие из лучших сынов трудового народа. Имена этих товарищей должны быть записаны на самой светлой странице истории нашей борьбы за Революцию и родную землю.

Памяти павших должен быть оказан тот почет, который они заслужили…

Приказываю: немедленно собрать тела всех, кто с беззаветной доблестью погиб в жестоком бою под Волочаевкой, и похоронить их в общей братской могиле на вершине горы Июнь–Корань и над этой могилой воздвигнуть достойный памятник»[66].

Советская Родина отметила величавый подвиг своих верных сыновей высшей боевой наградой. Гордое имя Краснознаменных получили героический 6–й стрелковый, отныне Волочаевский, полк и бронепоезд № 8 «Освободитель». Орденом Красного Знамени были награждены: командующий фронтом С. М. Серышев, командир Сводной бригады Я. 3. Покус, военный комиссар B. П. Малышев, командир 6–го стрелкового полка А. Н. Захаров, начальник бронепоезда «Освободитель» И. А. Дробышевский и военком М. Д. Кручинин, командиры взводов и рот Г. В. Кондратьев, А. И. Суслов, C. В. Федук, командиры партизанских отрядов И. П. Шевчук, Ф. М. Петров–Тетерин, Д. И. Бойко–Павлов и многие рядовые народоармейцы — участники штурма Волочаевки, всего 67 человек.

Отступая, противник цеплялся за ранее укрепленные позиции и упорно, озлобленно защищал их.

С порученцем Александром Поповым и ординарцем главком Блюхер выехал в Казакевичево — в штаб Забайкальской группы. Дорог не было. Двигались по следу, проложенному прошедшими утром забайкальцами. К вечеру лошади выбились из сил. Пришлось идти пешком. Вскоре Блюхер почувствовал боль в пояснице, но спутникам своим ничего не сказал. Тишина. Только иногда ахнет раздираемое морозом дерево. Следы свернули в замерзшую реку. Справа и слева застыли в безмолвии угрюмые сопки. Блюхер обрадовался, увидев вдалеке горящие костры. Попов спросил:

— Что это за рать? Свои или чужие?

— Не знаю, — сказал Блюхер. — Дернула меня нелегкая поехать в такую глушь. Пошли на огонь.

— Может быть, я пойду вперед? И узнаю, свои или чужие? Все-таки опасно.

— Опасно и вам, и мне, и ему, — кивнул головой на ординарца Блюхер. — Пойдем вместе.

Услышали слова:

— Под Хабаровском придется постоять. Огромадный городище.

— Ни черта! Под Волочаевкой так пугнули, что покатятся до самых японцев. Вот попомните мое слово.

— Наши! — облегченно вздохнул Попов. — Согреемся и отдохнем.

Бойцы сидели на валежнике, протянув к костру ладони. Блюхер подошел, попросил:

— Разрешите погреться.

Услышал:

— Никак, главком. Подвиньтесь, ребята!

Костер был жаркий, снимал холод и усталость. Рыжебородый высокий боец поставил перед главкомом котелок, предложил:

— Испробуйте за компанию. Правда, мясцо особого сорта. Побили кадеты лошаденку. Вот мы ее и схарчили.

Блюхер кивнул на своих спутников:

— Давайте три ложки.

— И три котелка, — улыбнулся рыжебородый. — Ешьте на здоровье.

Суп был густой, горячий. Мясо жестковато, видно, конь скончался в пожилых летах.

Подкрепившись, Блюхер спросил:

— Скажите, товарищи, а до Казакевичево далеко?

— Близко. Час хода. Ночью взяли, а все еще горит.