Маршал Блюхер

Садлуцкий проводил командиров до двери. Возвращаясь к столу, проворчал:

— Надо ставить в известность. Идиотское положение. И название это — главноначальствующий — меня прямо коробит. Командующий без войска.

— Войско будет! Заводы Урала нас не подведут. И дело не в названии, а в распорядительности, в стремлении как можно быстрее разгромить врага.

— Снова прописные истины. Вы только что грозились разработать операцию по освобождению Троицка. Как вы ее представляете, товарищ начальник штаба? Карты–десятиверстки и той нет… Никаких сведений о противнике.

Блюхер ответил не сразу. Садлуцкий прав —начальнику штаба положено разрабатывать операции, все знать, все иметь под рукой. А у него ничего нет. Дело сложное, неосвоенное…

— Согласен с вами, — тихо сказал Блюхер, — я плохой начальник штаба и самостоятельно с этой задачей не справлюсь. И поэтому я сказал — мы разработаем. Вы мне поможете. И я прошу вас, понимаете, прошу разработать эту операцию. Пусть будут приблизительные сведения о противнике, какая-то условная местность и несуществующая карта. Покажите, как это делается, оформляется на бумаге.

— Хорошо. Приходите ко мне вечерком. Подумаем о боевом приказе.

— Я сегодня же вышлю разведчиков.

— Весьма похвально!

…Первыми на фронт выехали бойцы Северного летучего отряда Сергея Дмитриевича Павлова. Их провожали представители горкома и исполкома и многочисленные поклонницы моряков–балтийцев.

Перед отъездом веселый, румяный от мороза Павлов крепко пожал руку Блюхеру, пообещал:

— Ждите, Василий Константинович, добрые вести. Главкома Духонина растрясли, теперь очередь за атаманом Дутовым…

— Чаще присылайте донесения. Поддержим свежими силами.

С тревогой и грустью расставался Блюхер с командиром Северного летучего отряда. За короткое время успел подружиться с этим двадцатилетним беспредельно преданным революции командиром. Это он с моряками–балтийцами по приказу В. И. Ленина прибыл в Могилев и занял бывшую царскую Ставку. Бывший главнокомандующий, враг Советской власти генерал Духонин попал на штыки матросов и в крылатую поговорку: «Пошла, контра, в штаб Духонина». С Дутовым борьба будет более продолжительной и трудной.

В тот же день, 20 декабря, Павлов сообщил в Челябинск о том, что возле узловой станции Полетаево белоказаки завязали перестрелку с эшелоном моряков. Балтийцы выскочили из вагонов, развернулись в цепь и бросились в атаку. Дутовцы не выдержали, отстреливаясь, стали отходить к станции Еманжелинской.

У Еманжелинской белоказаки встретили эшелон ружейно–пулеметным огнем.

И снова балтийцы оставили теплушки и пошли на врага. Бой продолжался несколько часов. Моряки с трех сторон окружили Еманжелинскую.

Казаки взорвали водокачку, разобрали рельсы и отступили к станции Нижне–Увельской.

Восстановив путь, вечером 22 декабря летучий отряд двинулся в сторону Троицка.

У Нижне–Увельской попали под обстрел неприятеля. Павлов разделил отряд на три группы. Одна наступала вдоль полотна железной дороги, две обходили Нижне–Увельскую. Взять в кольцо и уничтожить врага не удалось— резвые кони унесли казаков к Троицку. Балтийцы починили путь и двинулись дальше. В ночь на 25 декабря Северный летучий отряд ворвался в Троицк.

Блюхер радовался этой новой крупной победе на обширном белоказачьем фронте. Бойцы сводного Челябинского отряда отправили на запад эшелоны жизни: хлеб, который с таким нетерпением ждали Москва и Питер.

Теперь нужно было закрепить успех — освободить Оренбург, столицу мятежников. По предложению председателя Челябинского ревкома Блюхера все красногвардейские отряды были брошены на оренбургское направление. Для обеспечения безопасности Троицка был оставлен 17–й Сибирский полк.

7 января 1918 года красные бойцы начали наступление. Атакующих поддерживал метким огнем бронепоезд. В упорном трехдневном сражении под станциями Сырт и Каргала красноармейцы и матросы разгромили противника.

Весть о победе долетела до Смольного. Председатель Совета Народных Комиссаров В. И. Ленин в своем обращении к народу 23 января 1918 года сообщал: «…Оренбург занят советскими войсками окончательно. Дутов с горстью приверженцев скрылся. Все правительственные учреждения в Оренбурге заняты советскими войсками. Властью на месте объявлен Оренбургский Совет рабочих, солдатских, крестьянских и казацких депутатов»[9].

Банды Дутова были разбиты, но не уничтожены. Они откатились к Верхнеуральску.

Вскоре Блюхер узнал о их передвижении, получив из Троицка телеграмму. В ней говорилось, что отряды белоказаков окружают город. Полковник Половников предложил председателю Троицкого Совета во избежание кровопролития распустить 17–й Сибирский полк по домам. Ответ на ультиматум Половников ожидал к 20 часам 19 января 1918 года.

Блюхер взглянул на часы — без четверти шесть. Как долго шла телеграмма! Что же делать? Собрать совещание — потеряешь дорогое время. Надо действовать. Вызвал секретаря:

— Товарищ Гозиоский! Разыщите Байбурина и передайте приказ: сводному отряду немедленно выступить в Троицк на помощь гарнизону.