Маршал 3

Впрочем, аналогичные мысли крутились не только у него в голове. Весь Советский Союз оказался шокирован услышанной речью Молотова. Особенно не по себе стало на передовой, потому что с германской стороны в то же время прозвучала речь Гальдера с еще более жуткими подробностями. Генерал не стеснялся называть числа, совершенно жуткие числа, в которых замерли умершие, раненые, обездоленные. А главное – то, что творили в это время англичане и американцы. Каждый день передавались честные сводки с фронта с деталями воздушных боев и разрушениями, потерями и так далее. И теперь, когда Москва и Берлин смогли договориться, эта речь легла на подготовленную почву – вспомнились очень многие обиды, накопившиеся еще со времен Великой войны и последующей травли в двадцатых…

Глава 3

2 августа 1942 года. Окрестности Кале

Тухачевский стоял на берегу и вглядывался в видневшуюся вдали белую полосу меловых гор Дувра. Когда-то в прошлой жизни руководство СССР планировало танковый прорыв через Европу с выходом к Ла-Маншу. Но то были лишь планы, далекие от реального положения дел, а потому Михаил Николаевич никогда и не думал, что доживет до их осуществления. Сказка она и есть, сказка. Однако она воплотилась в реальность, и он своими глазами смотрел с берега на водную гладь Ла-Манша и виднеющиеся вдали берега Британии. Причем не как гость или турист, а как один из высших командующих объединенной армией, ведущей с Туманным Альбионом войну…

– Любуетесь? – Поинтересовался Гудериан.

– Да. Признаться, не верил, что когда-то это может случиться…

– Неужели вы так не верили в то, что своими руками творили? – С легкой усмешкой спросил генерал.

– В каком смысле? – Удивленно поднял бровь Тухачевский.

– Я ведь помню и Испанию, и Чехословакию…

– Я тоже на память не жалуюсь.

– Ну же, Михаил Николаевич, – обратился Гудериан к маршалу по русской традиции, – мы с вами теперь в одной лодке. Причем, полагаю, что пожизненно. Зачем вся эта игра? Не только Гальдер и Мюллер умеют анализировать факты. Вы ведь с самого начала вели свою персональную партию. Безумно сложную. Настолько, что осознав ее масштаб, пришел в тихий ужас. Но вы добились своего, разрушив планы наших общих врагов и амбиции многих политиков. Союз России, Германии и Японии… это ведь уму непостижимо было еще десять лет назад. Настоящий союз, а не какая-то бумажная фикция.

– Да какой ужас? – Улыбнулся Тухачевский. – Я учился у Бисмарка. Ведь если бы не он, то я никогда не смог бы понять, как подружиться с врагом. Вот кто был настоящим гением. А я – так. Подмастерье.

– Вы имеете в виду его Австрийскую кампанию?

– Да. Хорошая драка. Правильная, четко дозированная дипломатия. Мне до него очень далеко. Я ведь больше военный, чем политик. Без помощи товарищей Сталина, Берии и Молотова я бы не справился. Съели бы.

– Верю. Сам едва живым остался. – Усмехнулся генерал. – А что дальше? Мы будем вести эту войну с англичанами и американцами?

– Вы полагаете, что у нас есть выбор?

– Выбор всегда есть.

– В нашем случае, альтернативой является полное подчинение англо-саксонскому миру. Вы готовы пойти на это? Мне, если честно не очень хочется.

– Как интересно… – задумчиво произнес генерал. – Вы ведь все знали еще тогда, в Мюнхене?

– Какое это имеет значение?

– И все-таки. Удовлетворите мое любопытство.

– Знал, если вам от этого станет легче.

– Но откуда? Многие вещи ведь еще даже не планировались!

– К сожалению, это совершенно секретная информация. Я ее не могу разглашать при всем уважении к вам. Если конечно, не хотите, чтобы вас после этого ликвидировали.

– Не доверяете?

– Дело не в доверии, а в секретности. Чем меньший круг людей владеет этой информацией, тем лучше. Все очень серьезно.

– Ладно, – пожал плечами Гудериан. – Раз не положено, то не положено. Настаивать не буду. Хотя и интересно. Вы поймите меня правильно. Советский Союз еще в тридцать пятом был довольно отсталым государством. Но вот прошло шесть лет, и нас встречают новейшие танки и самолеты, которым нам даже противопоставить толком и нечего. Это шок! И, если честно, вы неоднократно смогли удивить нас. У меня вообще навязчивое ощущение, что вы знали все наперед и в Испании, и в Чехословакии, и в Монголии, и в Польше, и в Финляндии, да и, чего уж там, и в последней кампании. Так что, тут хочешь, не хочешь, начнешь верить во всякую чертовщину и мистику.

– И что вы себе обо мне придумали?

– Ничего. Честно. Просто необъяснимое нечто. Не понимаю, как и откуда вы все это знали. Словно вам подсказывал кто-то или вас подменили на двойника, обладающего сакральными знаниями. Гитлер так и вообще был уверен, что вас каким-то образом модернизировали, а потому рвался к источнику таких доработок.

– Даже так? – Усмехнулся Тухачевский. – Я так ему понравился, что он решил наплодить много маленьких маршалов?

– Шутки шутками, а он отправлял разведывательные экспедиции десятками.

– Я в курсе. Все они провалились.

– А там, куда они шли, есть что-нибудь?

– Есть. Но не то, что они искали. Впрочем, некоторые объекты вы и сами скоро посетите.

– В самом деле?! – Удивился Гудериан.