Маршал 2

— Я не знаю… — покачал головой Гудериан. — Все выглядит так сумбурно. Как будто действительно мы имеем дело не со старым СССР с его великими странностями и чудовищными чудесами, а с чем-то новым и не знакомым.

— Поэтому, дорогой друг, мы не будем продвигать вашу версию наверх, ибо за ней нет ничего, кроме вполне крепких логических рассуждений. Мы же не хотим выглядеть паникерами в глазах фюрера? А я вас уверяю, что именно так и будет, если я доложу ему вашу точку зрения на ситуацию. Даже если допустить, что СССР столь стремительно меняется, то, как мы с вами это сможем подтвердить? Абвер дает совсем иные сведения. Да, СССР развивается. Да, производит оружие. Но… все такой же сумасшедший народ с бредовыми идеями. А вы знаете, как фюрер реагирует на офицеров, которых можно уличить в трусости и измене. Или опыт бедняги Редера вас ничему не научил? Вы тоже хотите уйти в отставку и попасть в разработку Гестапо? И даже уважение к вам со стороны фюрера не факт, что поможет.

— То есть, вы предлагаете нам врать?

— Я предлагаю максимально самоустраниться. Пусть выкручивается Канарис, и партийные дельцы вроде Геринга, готовые ввязаться в любые авантюры. А мы будем просто выполнять приказы как честные солдаты Германии.

— Но это значит, что вы согласитесь с оценкой Абвера, — развел руками слегка раздраженный Гудериан.

— Поверьте мне – я смогу написать ответ таким образом, чтобы не сказать ничего, ни за, ни против, — улыбнулся Гальдер. — Я согласен с вами в том, что с СССР что-то происходит и нам требуется в высшей степени аккуратно относиться к этой стране. Но доказать ни я, ни вы ничего не сможем. А если бы доказательства и были, то в текущей обстановке их бы сочли за подлог, а нас за предателей. Вы ведь не хуже меня знаете, что подобные решения принимаются далеко не на основании здравого смысла. Эмоции, навязчивые идеи, личные отношения… — пожал плечами Гальдер. — Увы, это обычная политическая практика.

— Это не политика, а дорога в пропасть.

— Это долгая дорога в пропасть. Вы же можете пройти ее быстрее. Намного быстрее, если будете всем рассказывать о гениальных русских, которые внезапно научились воевать. Фюрер этого не любит, как и многие партийные лидеры, считающие их неполноценными людьми. Да и вообще всех, кто не член партии. Любое мнение, поднимающее русских в успехе до уровня арийцев вредно и опасно. Даже если оно трижды подтверждено и обеспечено неоспоримыми доказательствами.

— Вы разве не видите, что Германию и СССР стравливают лбами с целью взаимно уничтожить? Это война станет для нас всех катастрофой.

— Дорогой друг, на многое ли мы сможем повлиять? Да, Германия, по всей видимости, стремительно идет в пропасть. Да, скорее всего мы не сможем выиграть эту войну, потому что потихоньку начинается складываться старая коалиция времен еще той, прошлой войны. Но у нас есть выбор? Фюрер думает о величии его и Германии. А для этого нужны громкие победы. Не нам с вами становиться у него на пути.

— Фюрер думает только о своем величии…

— А вот этого, я не слышал, и вы не говорили, — с серьезным лицом сказал Гальдер. — Я дорожу вами как очень толковым генералом и не хочу, чтобы неудачно брошенные слова лишили Германию такого человека, как вы. И дело не в фюрере, и не во мне с вами. Дело в солдатах, которых погибнет намного больше, если их поведет в бой некомпетентный болван. Поэтому я очень прошу вас – будьте осторожны в словах. Сейчас не время для подобных настроений.

— Значит дело в том, что не время?

— Я сказал только то, что сказал, — строго ответил Гальдер. — Нам всем нужно думать о том, чтобы в предстоящих сражениях, которых нам избежать не получится, Германия пострадала меньше всего.

Глава 6

13 июля 1939 года. Лондон. Кабинет министра иностранных дел Великобритании

— Сэр, — Чемберлен с определенным раздражением посмотрел на лорда Идена, — вам не кажется, что успехи Советского Союза сыграют для вас с нами слишком дурную службу?

— Не думаю, — спокойно возразил министр иностранных дел Великобритании. — Дело в том, что США продолжают выбирать ту леди, с которой они будет дальше танцевать, а эти особы из кожи вон лезут, пытаясь доказать, что они лучше всего подойдут для предназначенной им роли.

— То есть?

— Перед нами, как и перед США стояла задача недопущения реального усиления какого-либо европейского государства. На роль главного хулигана мы совместно в свое время выбрали Германию и стали ее аккуратно к этому готовить, с целью потом вмешаться и добить ослабевшего победителя.

— Я вас не понимаю. Вы говорите прописные истины сакральным тоном. Вы выяснили, в чем тут проблема?

— В США. Они решили вести свою игру, не уведомив нас. И я считаю, что за океаном передумали делать ставку на бошей, так как они себя плохо показали в Испании. А вот Советский Союз – напротив, проявил себя весьма и весьма неожиданно. Громкие военные успехи в Испании, Чехословакии, Монголии говорят о многом.