Пуля, выпущенная Хамелеоном, прострелила мою кепку.
Маятник никто меня качать не учил, но что-то мне как подсказало: пригнись! Я пригнулся. В общем, черт с ней, с кепкой.
Поднялся грохот выстрелов. Все, кто был внизу, стреляли в Володина. Кроме меня. Я оцепенел.
Но вот он качнулся, упал на ступеньки лицом вниз и покатился к нашим ногам.
Тишину нарушил Фирсов. Он произнес только одно слово:
- Все.
В конце дня мы собрались в кабинете Меркулова.
- Коньяк? предложил Костя.
- Неплохо бы, отозвался я.
Остальные промолчали, но по их лицам любой догадался бы, что коньяк в эту минуту предел их мечтаний.
Костя достал бутылку и рюмки. Лица присутствующих заметно оживились. Впрочем, пьяницами мои товарищи не были. Оживление на лицах выражало лишь то, что сейчас будет поставлена последняя точка в трудном общем деле. Костя разлил коньяк по рюмкам и обратился к Фирсову:
- Ну?
Тот взял рюмку и стал согревать ее в ладонях. Глядя перед собой, он произнес нечто совсем не похожее на тост:
- Володин пробрался в самолет. Пробрался, чтобы самому разобраться с Портновым, если мы не успеем. Он все равно бы его не выпустил, все равно бы ликвидировал. Он только Селезнева пожалел. Почему-то ему казалось, что этот подонок может еще пригодиться своей родине.
- Ну что ж. Меркулов поднял рюмку и тоже довольно буднично провозгласил: За успешное завершение дела.
Мы чокнулись и выпили.
Когда зазвонил телефон, я подумал: а это мне какая-то хорошая весть.
Меркулов снял трубку.
- Алло? Кого? Ирина? Да, он здесь.
Он протянул мне трубку:
- Жена. Волнуется.
Я взял трубку и сказал:
- Здравствуй, Ирина.
- Ты долго еще? спросила она.
- А что такое? Мне мешало то, что все смотрят на меня. Соскучилась?
Она не могла сказать "да", не тот характер. Она сказала другое:
- У меня такое чувство, что тебе угрожает какая-то опасность. Верней, у меня совсем недавно было такое чувство…
Я вспомнил свою простреленную кепку.
- Впредь гони от себя такие чувства, сказал я. И вообще в нашей семье Бог наделил интуицией лишь одного человека.
Мне вдруг захотелось ее увидеть. А то все время перед глазами Грязнов, Меркулов, Фирсов… Имею я право на жену посмотреть?
- Уже выхожу, сказал я. Минут через сорок буду дома.
- Правда? спросила она.
- Правда, ответил я.
Положив трубку, я посмотрел на своих коллег. Конечно, они делали вид, что сейчас ничего не слышали и вообще о моих домашних передрягах не знали.
- Господа! сказал я им. Занимайтесь своими делами без меня, ладно? А меня отпустите домой.
- Конечно, иди, сказал Меркулов.
- Передавай привет Ирине.
- Всего вам доброго, Александр Борисович.
- До свидания.
Я оглядел их всех.
- Хорошие вы ребята!
Говорят, что счастье это когда после работы очень хочется домой, а утром на работу.
- Турецкий? произнес низкий бесстрастный голос.
Со вздохом уронив в реку окурок, Александр обернулся. Перед ним стояли двое. Крепкие и подтянутые, в одинаковых модных костюмах, которые сидели на них как военная форма; оба с невыразительными и заурядными лицами типичных кагэбэшников. А теперь один черт знает, кому они служат…
Под прицелом их настороженных взглядов Турецкий слегка усмехнулся и демонстративно поднял руки.
- Оружия нет. Можете обыскать.
Убедившись в этом, один из них сухо приказал:
- Руки.
А другой ловко защелкнул на запястьях "важняка" новые стальные браслеты.
- Садитесь в машину…
Едва Турецкий расположился на заднем сиденье между двумя "кагэбэшниками", как ему тотчас завязали глаза широкой черной лентой. Затем машина тронулась и стремительно понеслась куда-то по ночному городу.
Сразу по выходе из машины Турецкого подхватили под руки и повели по гулкой лестнице куда-то вниз. От стен узкого тоннеля веяло могильным холодом. Знакомый характерный запах натолкнул его на мысль, что это, вероятно, была станция метро. А медленно приближающийся гул поезда подтвердил эту догадку. Судя по звуку, состав, очевидно, состоял из одного или двух вагонов. Затем послышался шум открывшихся автоматических дверей. Турецкого молча ввели в вагон и усадили. Поезд тронулся и, быстро набирая ход, устремился в тоннель. "Добро пожаловать в ад, подумал прокурор. Оказывается, даже сюда можно попасть с комфортом и бесплатно…"
Разбуженный энергичным толчком в бок, Александр Борисович вскинул голову и спросонья произнес:
- Что, уже конечная?
- Шагай, бросил один из конвоиров.
"Гостя" вновь подхватили под руки и повели. И здесь его ожидало то же самое: лестницы, могильный холод, бесконечные гулкие коридоры.
В конце концов они просто впихнули своего пленника в какую-то дверь, освободили его от наручников, развязали глаза и ушли, заперев дверь на замок.