Марш Турецкого

Здесь воздух был горячий и влажный, в зеркально блестящих котлах, видно, готовилась еще закусь к поминальному столу. Трое омоновцев стояли, широко расставив ноги, на скользком кафельном полу, держа под автоматами здоровенного, но очень испуганного парня лет двадцати. Джинсы и куртка его были запятнаны жиром. Прятался в укромном, только давно немытом уголке.

- Кто такой? спросил Николаенко.

- Д-дорофеев…

- По жизни кто?

- У Робинзона работал. "Быком"…

- Почему не уехал с ним?

Дорофеев нервно хихикнул:

- Он не уехал никуда, он там лежит!…

- Так! в разговор вступил Турецкий. Ну-ка пошли в укромный уголок. Я с тобой поговорю!

Дорофеев недоверчиво посмотрел на плотного, но отнюдь не накачанного следователя. Но сопротивляться ему сейчас было невыгодно, поэтому он послушно пошел за Турецким в небольшую комнатку, названную с претензией "овощной цех". По знаку майора Николаенко омоновец со скучающим видом застыл у открытой двери.

- Как тебя зовут-то? спросил Турецкий.

- Слава, недоверчиво обронил Дорофеев.

- Так, Слава, мне чертовски некогда, поэтому давай по-быстрому: кто, кого и за что?

Дорофеев медлил.

- Говори-говори! поторопил его Турецкий. Тебе все равно уже!

- Откуда знаете? удивился "бык".

Александр Борисович не знал пока ничего, но не признаваться же в этом готовому расколоться парню.

- Знаем, не беспокойся! Недаром жалованье получаем!

- Ну это… когда за упокой Налима три рюмки опрокинули, всю родню вон отправили, за дело начали говорить. Робинзон поднялся и давай гнать на Месхиевых…

- За что?

- Говорил, что от рук отбились, какие-то свои дела проводят мимо общей кассы. Этого вспоминал, про которого вы базлали…

- Секача? напрягся Турецкий.

- Ну да! Укорял, что, мол, привез мочилу залетного и неизвестно, на кого его напустит… вообще за уральских много базарил.

- А что, уральских не приглашали?

- Не всех. Лиса звали да Цепня, а Секача нет, не звали.

- И был кто-нибудь из них?

- Не, не было ни Лиса, ни Алика Месхиева. Робинзон разорялся: заспали, потому не пришли.

- Ясно. Дальше!

- Короче, Робинзон сказал, что надо приволочь сюда Алика, Лиса и этого Секача, допросить как следует, может, они и мочканули Генерала, чтоб без него свои дела делать. После него встал Копыто и давай уже на Робинзона гнать! Завинил его в том, что он хотел Копытову-малую под Секача подложить, потом придавить и на Секача же все свалить, чтоб через это всех ребят Месхиевых к ногтю прижать. Взяли в оборот Цепня, он один из уральских на сходке был. Цепень и сознался, что хотели так сделать. Тут же встают Гришка Месхиев со своими парнями и давай из глушилок пулять! Завалили Робинзона, Цепня, Робинзонова отбойщика да водилу. Они и валяются там, в зале. Я очканул сильно, под стол ушел, так и остался…

Трупы спецперевозкой милиционеры отправили в морг, Дорофеева на Петровку, 38, хозяина ресторана оставили грустить над произведенным в зале разгромом, а сами вернулись в город. Александр Борисович Турецкий пребывал в хорошем настроении, потому что его подопечный Марк Майер жив и действует.

Конечно, Александр Борисович нисколько не сомневался в том, что так называемый разбор полетов последует непременно. Он допускал также, что майор Николаенко все будет валить на следователя Генпрокуратуры, и не осуждал его за это. Майор привык глушить ворье сразу и без лишних дискуссий. Все было бы проще, не останься после неоконченного сходняка трупов…

Впрочем, неприятности, если им суждено случиться, начнутся не раньше завтрашнего дня. А пока можно расслабиться, порадоваться за везунчика Майера и попить кофейку. После бессонной ночи и пережитых на Трехгорке волнений началась обратная реакция неумолимо клонило в сон.

Предупредив свое появление коротким стуком в дверь, на пороге кабинета Турецкого возник Олег Величко.

- Можно, Александр Борисыч?

- В армии был? с веселой агрессивностью спросил Турецкий.

- Не минула чаша сия.

- Так вот, в армии говорится: можно Машку за ляжку, а у нас есть глагол "разрешите".

- Что это вас потянуло на лексикон защитного цвета?

Олег расценил треп старшего коллеги как своеобразное приглашение и вошел.

- Всего час назад общался с конкретными людьми, у которых камуфляж и очень убедительные автоматы. Кофе будешь?

- Не отказался бы, но…

- Что но?

- Сейчас начнете расспрашивать, я, соответственно, разговорюсь и, боюсь, когда все скажу, вы меня своим кофейником треснете по башке.

- Ну-ка давай. Уже интересно!

Турецкий подал Олегу чашку, пригубил из своей и устроился поудобнее в черном офисном кресле.

- Александр Борисович, я лопух! заявил Величко.

- Смело! Чистосердечно! одобрил Турецкий. И возможно, не лишено оснований.

Величко вздохнул и промолвил:

- Помните Кононова, Александр Борисыч? Ну того счетовода из дурацкой этой секты?

- Да, помню.

- Убрали его…

- Та-ак. Каким образом?

- Очень интеллигентно: сверхдоза наркотика в вену. Можно подумать, что сам себя, но я чувствую, что он не из тех людей, что склонны к самоубийству. Правда, эти сектанты опоздали, он многое успел мне рассказать, даже то, из-за чего, собственно, его убили.

- И что же это?