Марш обреченных

– Угадал. Когда Мухамедшин в Германии командовал танковым полком, Сухорук работал в разведке той же 8-й гвардейской армии, так что знакомы они были. И не только между собой. Среди тех, кого сожгли в бронетаратайках на улицах Грозного было изрядное количество их знакомцев. В Чечне, как мы помним, вообще на удивление много частей, выведенных из Западной Группы Войск. Так что, понять Мухамедшина можно. Одно дело: позаботиться о себе, после того, как родное государство, интересы которого ты защищал на всех далеких рубежах, дало тебе под зад коленом, и совсем другое – понимать, что в гибели твоих вчерашних друзей и соратников есть изрядная доля собственной вины. Так-то вот!

– Да-а-а, – вздыхаю я. – Грустная история.

– Именно, что грустная, – соглашается Валера. – После неё Мухамедшин работает, как проклятый. Отчеты о проделанной работе можешь на досуге почитать сам. Тем много интересного, но сейчас о другом. В результате деятельности агента, Сухоруку удается почти невозможное – заманить в Россию нашего таинственного незнакомца – мистера Макса Коулера. Как ты помнишь, Коулер приезжал до этого дважды, и каждый раз после его отъезда в нашей стране начинались большие проблемы. Третий раз он появился в марте этого года в результате операции нашей контрразведки. Записей, естественно, не осталось. То ли Олег Георгиевич опасался озвучивать свою подсадку, то ли сам Коулер подсуетился. Скорее всего, с ним не соскучишься. Ходы на дураков с ним не проходят. Насколько я понял из доклада, сделанного Мухамедшиным за день до смерти, речь на встрече шла о том, что деятельностью фирмы интересуются российские спецслужбы. Коулер заверял его, что все под контролем, Садык Хусейнович старательно нервничал, требуя гарантий своего ухода за бугор с деньгами и семьей. Вице-президент «Вестборн Текнолоджи», а именно под таким титулом был зарегистрирован искомый мистер в гостинице, обещал позаботиться о вариантах отхода и сообщить их установленным порядком. Я пока не понял, расшифровал ли он агента во время встречи или же подвесил Мухамедшину хвост, который в результате привел в контрразведку. В любом случае, судьба его уже была решена. Устранение его было проведено безукоризненно, каких-либо следов в таких случаях не остается, да и Сухорук – контрразведчик, а не сыскарь. Криминальную сторону дела он спокойно оставляет МУРу, а сам пытается раскрутить историю «Вестборн Текнолоджи» в обратную сторону. Так появляется на свет дело Мюррея, с которого и началось наше заочное знакомство.

– Стоп! Валера, повремени. Мозги кипят. Это все надо переварить. Завтра с утра я буду здесь. По возможности с ясной головой. А сейчас – домой. Перегруз!

* * *

Усталость медведем наваливается на плечи. Я едва доезжаю до гаража и, чуть-чуть позже, очутившись в лифте, облокачиваюсь на стенку, закрыв глаза. Мы близки к разгадке, очень близко, и от этого все тяжелее. Похоже, что введенный когда-то Петром Великим для предателя Мазепы пудовый орден Иуды Искариота сегодня пора ставить на поток.

– Сашенька! Вернулся! – Натали бросается мне на шею, отчего я едва не усаживаюсь на пол. – Я так ждала. Волновалась…

– Прости, солнышко. Работы навалилось невпроворот. Если бы я точку не поставил, до утра бы сидели.

– Хорошо, что приехал. Сашенька, милый, тут к тебе мужик какой-то приходил по работе.

– Мужик? Что ещё за мужик? – похоже, неожиданности на сегодняшний день ещё не кончились. Появление кого-либо из Центра в квартире было более чем маловероятно. Если не считать офицеров моей группы, другие наши сотрудники могли появляться здесь только в случае экстренного форс-мажора[48]. Были такие обстоятельства? Нет. В любом случае можно было связаться с «клубом». Значит чужак. Тогда кто?

– Мужик как мужик. Молодой, лет двадцать восемь. Ничего так из себя. Крепкого сложения. Костюм вполне приличный.

Хорошее описание, нечего сказать. Крепкого роста, плечистый и крепкий. Ходит он в белой футболке и кепке, знак ГТО на груди у него. Больше не знают о нем ничего.

– Чего хотел?

– Сказал, что шел мимо, решил зайти.

– Вот даже как? Оч-ч-ень интересно. Назывался?

– По-моему, Игорь. А что, что-то серьезное?

– Врать не буду. Может быть, да. Что говорил?

– Да, в общем, ничего особенного. Болтал и на меня пялился. Намекал, что на днях видел тебя с другой. Рассказывал, что вместе с тобой был на баррикадах у Белого Дома в девяносто первом году.

Факты складываются в единое целое, как пресловутый кубик Рубика.

– Власенко! Черт возьми, только его мне не хватало! Ты ничего необычного в его поведении не заметила?

– Да нет, он посидел здесь полчаса, выпил чашечку кофе, просверлил глазами мою блузку и ушел. Хотя… Когда я выходила на кухню, сварить кофе, по-моему, он открывал платяной шкаф.

– Скрипела дверца?

– Да.

Досмотр или микрофон? Микрофон или досмотр? А может, и то, и другое? Я склоняюсь к ушку моей возлюбленной и шепчу ей страстным шепотом.

– Натали, тихо, без разговоров. Собирайся. Мы сейчас же уезжаем.

Глава 25