Марш мародеров

Впереди неожиданно встает раскидистая липа, старая, с толстым, в два обхвата, стволом. Юсупов резко поворачивает вправо, объезжая дерево, тягач мотает, и Ник едва не проваливается в люк, прикусив язык. Рот наполняется кровью, от боли темнеет в глазах. Сплюнув, он сжимает зубы, мысленно выругавшись. Ругаться вслух чревато - «маталыгу» начинает таскать из стороны в сторону, подбрасывая то вверх, то вниз.

Туман немного рассеивается, и Ник видит в просветах между деревьями, по правую руку от себя, отблески воды. Он вспоминает, что где-то здесь находится озеро Кабан, то ли Верхний, то ли Нижний. Впереди сереет бетонный короб автобусной остановки, за ним - кривая просека, уводящая вверх и несколько остовов легковых машин, перегораживающих бывшую дорогу. Тягач дергается и останавливается. Ник бьется грудью о край люка. Рев двигателя переходит в утробное урчание. Люк над водительской кабиной приподнимается и появляется взлохмаченная голова Юсупова. Повернувшись к Нику, он скалится, тычком поправляет очки и кричит:

- Я эта… прямо через машины поеду!

Ник молча кивает. Выбора у них действительно нет - по обе стороны дороги высятся большие деревья. Юсупов ныряет обратно. «Маталыга» словно бы приседает на корму - и резко рвется вперед. Задрав нос, тягач наползает на ближайшую легковушку - кажется, это какой-то джип - и лихо проутюживает его, лязгая гусеницами. Молодая сосенка, на свою беду выросшая слишком близко к центру дороги, сгибается, ствол ее с громким треском лопается и длинная белая щепка отлетает, кувыркаясь, в сторону.

Выбравшись из низины, они едут по более-менее ровной местности. Низкие облака сливаются с туманом и где-то там, в белесой мути, оловянно светится кружок встающего солнца.

На пересечении с Фермерским шоссе Юсупов теряет дорогу, впарывается в березовую рощу, валит несколько больших деревьев и едва не сажает тягач днищем на завал.

Пока «маталыга» задом, вырыв под собой изрядную яму, выбирается оттуда, туман рассевается. Солнце находит себе дыру в облаках, наливается желтизной, блеском. Сразу становится жарко, броня высыхает.

Оставив раскуроченную рощу позади, тягач выбирается на тракт и прет в сторону Республиканской клинической больницы. Слева, в зарослях, время от времени проглядывают квадратные рамы поваленных рекламных щитов, справа тянутся какие-то ангары с просевшими крышами - видимо, раньше тут был складкой комплекс.

Ржавых машин на пути «маталыги» становится больше. Юсупов уверенно давит легковушки, грузовики и автобусы объезжает или таранит, спихивая в сторону. Грохот при этом стоит такой, что слышно, наверное, даже в центре города. По крайней мере, Ник думает именно так. Он даже представляет, как Аслан отдает приказ своим людям, и отряды «кремлевских», дергая затворы автоматов, с нескольких сторон несутся через всю Казань, чтобы отрезать тягачу все пути к отступлению, взять машину в кольцо и…

Собственно, о том, что будет дальше, Ник имеет самые смутные представления. Юсупов говорил, что броня МТ-ЛБ выдерживает автоматную пулю на средней дистанции. Значит, чтобы подбить «маталыгу», вывести из строя ходовую часть, нужно что-то посерьезнее - гранатомет, например. Наверняка гранатометы у Аслана есть. Значит, открытый бой, прямое столкновение с «кремлевскими» - верная смерть. Это, в свою очередь, означает, что решение спрятать тягач с оружием и начинать партизанскую войну - верное и правильное.

Ник несколько успокаивается, опять сплевывает накопившуюся во рту кровь, изгибается и смотрит в отсек. Эн, вжавшись в закуток между ящиками, двумя руками вцепилась в густую шерсть на загривке Камила и бормочет ему в мохнатое ухо что-то успокоительное. Пес довольно жмурится, вывалив длинный розовый язык.

Хал, завернувшись в тент, безмятежно дрыхнет в корме «маталыги», на тючках ОЗК. Позавидовав нервной системе парня, Ник высовывается наружу, и тут тягач во второй раз резко останавливается.

Кустарник закончился. Метров через тридцать начинается широкий, ровный луг, уходящий вдаль, к проспекту Победы. Далеко слева, в дымке, высятся серые многоэтажки района Горки-2. Справа, тоже не очень близко, темнеет лес, а за ним громоздятся новостройки района «Солнечный город», некогда самого молодого жилого массива Казани.

А прямо перед «маталыгой» из земли торчит наискось вкопанный в землю и подпертый жердями столб, на котором висит привязанный за ноги голый человек. Мертвый человек. Вороны выклевали ему глаза, лицо почернело и распухло, на животе зияет огромная дыра, сочащаяся чем-то темным. Из дыры время от времени вылетают какие-то птички. Грязные руки мертвеца свисают почти до земли.

К столбу прибит кусок синего пластика, на котором черной краской значится:

СТОЙ! ОПАСНАЯ ЗОНА! ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН!

НАРУШЕНИЕ КАРАЕТСЯ СМЕРТЬЮ.

И вместо подписи внизу - осточертевший уже круг с буквами АК…

Глава шестая