Марш мародеров

- Ой, мамочки! - взвизгивает девушка.

- Эн! - не помня себя от ярости, Ник рвется вперед, и, если бы не Хал, бультерьером повисающий на нем, жить ему осталось бы считанные секунды.

- Куда, дурак? - шипит татарин в ухо Нику. - Всех попалишь, блин! Сиди, жди!

- Вот ты дура, что ли? - выговаривает тем временем Бурый отчаянно извивающейся в руках Лехи Эн. - Чего ты кобенишься, лярва? Все равно ведь по-нашему будет. Времена нынче такие. Настоящие. У кого сила, тот и права имеет. И ты могла бы. Ну, девка! Как там в кино говорят? Расслабься, гы-гы, и получи удовольствие. А то ствол сейчас сама знаешь, куда засуну, и одного патрона не пожалею. Ну, иди! Вон туда, туда. Леха, на шухер!

- Ага, - довольный Леха толкает Эн к Бурому и вскидывает автомат. - Ты только это… не долго!

- А как получится, - скалит желтые зубы Бурый, хватает беззвучно плачущую Эн за руку и тянет к акациям.

Ник до боли стискивает зубы. Хал достает нож, обыкновенный столовый нож из хозяйственного отдела ЦУМа, с лезвием из нержавеющей стали и пластмассовой рукоятью. Татарин носит его за пазухой в самодельных деревянных ножнах.

- Ну, не брыкайся, не брыкайся, - утробно воркует Бурый, затаскивая девушку в кусты.

Эн молча отбивается, но видно, что ей не по силам справиться с крепким мужчиной.

- Вот здеся, ложись. Ну что ты, дурочка! Все хорошо будет! Нас двое всего, двое. - Бурый толкает Эн, роняет на траву. - Слышь, я терпение теряю! Будешь выламываться - остальных мужиков позову. Сама подумай, что лучше…

Эн всхлипывает. Ник опять рвется к ней, но Хал сдавливает ему руку.

- Не лезь, блин! Рано!

Звякает пряжка расстегнутого ремня. Бурый, не глядя, вешает автомат на ветку, через голову стягивает армейскую куртку. На бледной, не тронутой загаром спине его синеют наколки - купола, ангелы. Эн закрывает глаза и заслоняет лицо рукой. Уголовник тихо смеется, нагибается над девушкой…

- Теперь пора! - выдыхает Хал.

Они одновременно прыгают на аковца, ломая ветки. Ник, словно куклу, выдергивает из-под него Эн, а Хал двумя руками обхватив рукоять ножа, всаживает его под левую лопатку Бурого. Уголовник кашляет, пытается что-то сказать, но захлебывается - и роняет голову в траву.

- Уходим! - цедит Ник, взваливает на плечо бесчувственное тело девушки и ломится через заросли. Хал устремляется следом.

Убегая, они слышат позади гнусавый голос Лехи:

- Бурый, ну что там? Всё на мази?

Глава седьмая

Эн приходит в себя минут через пять, когда Ник решает, что с девушкой на плечах он больше уже не сможет сделать ни одного лишнего шага. За это время друзья добегают до обвалившегося моста Миллениум, пролезают под опорами, со стороны болота выходят к заросшему сиренью валу Кремля и прокрадываются на улицу Карла Маркса.

Теперь они прячутся в подвале полуразрушенного дома. Здесь сыро, темно, с потолка капает, под ногами чавкает густая грязь. Осклизлые стены покрывает липкий зеленый налет, пахнет водорослями. Устроившись на ржавых бочках, друзья усаживают Эн, подстелив ей куртку, и отдыхают, с тревогой посматривая в сторону узкого проема подвального окна, через которого и заползли в подземелье. Если преследователи вычислят беглецов, найдут их по следам, то уйти из подвала не удастся. Ловушка.

- Вот только фиг им, блин! - сверкает в полутьме улыбкой татарин.

Идея бежать в сторону Кремля принадлежала Халу.

- Там они нас не додумаются искать, - сразу сказал он.

- Пить! - шепчет Эн, невидяще глядя перед собой. - Водички. Один глоточек…

Ник вытаскивает из кармана помятую пластиковую бутылку без этикетки, откручивает грязную крышку. Такие бутылки, прекрасно сохранившиеся, носят с собой многие общинники - они заменяют им походные фляжки.

Девушка припадает к горлышку, судорожно глотает - и тут сказывается накопившееся нервное напряжение. Оттолкнув руку Ника с бутылкой, она плачет, буквально заходится в рыданиях.

- Тихо, тихо! - пытался успокоить ее Ник. - Всё уже, всё прошло…

- Гады! Вы гады, гады! - Эн молотит кулачками по широкой груди Ника. - Зачем вы меня с собой не взяли? Бросили… Там так страшно было… Они утром пришли, Бабая избили, ногами… Все лицо черное. А профессора… - Девушка всхлипывает, отворачивает голову и утыкается мокрым лицом в плечо Ника. - Профессора уби-и-ли-и! Он заступился, сказал, что это произво-о-ол… И Снежану… Но-о-жо-ом!

- Вот тебе и жизнь наладилась, - глупо говорит Ник, прижимая к себе сотрясаемую рыданиями Эн.

Проходит не менее получаса. Выплакавшись, Эн успокаивается и засыпает, прижавшись к Нику. Хал, стараясь ступать потише, пробирается к окну, выглядывает, прислушивается.

- Тихо вроде. Ну чё, еще посидим или будем выползать?

- Автомат! - бьет себя кулаком по лбу Ник. - Автомат не взяли!

- Да теперь-то чего, - хмыкает Хал. - Поздняк пить боржоми, блин. Ты скажи лучше, куда мы теперь?

- Туда, где людей поменьше. Где можно посидеть спокойно, помозговать, как дальше жить…

- Помозговать, - ворчит Хал. - Мозгуны, блин. Знаешь чё? Давай к Дому Кекина двинем. На цырлах, в обходняк. Там вроде спокойно, переночуем. Чё думаешь?