Марсала

— Юсеф! — кричу я во весь голос, веря в то, что он услышит меня и придёт в себя.

Я кричу его имя снова и снова, но ответа нет.

— Как это случилось? Как?! Почему никого из вас не было рядом? Почему меня не было рядом с ним?!

Я продолжаю кричать и спрашивать одно и то же, но никто ничего не говорит. Все подходят ко мне и пытаются обнять, но я просто падаю на колени и плачу навзрыд. Такой боли и такого страха я не испытывала никогда. Впервые в жизни я чувствую себя настолько жалкой и беспомощной.

— Милая, — тихо произносит бабушка, подойдя ко мне и подняв меня с колен.

— Бабушка, пожалуйста! Я не могу его потерять! Умоляю тебя, скажи, что с ним всё будет хорошо! Прошу тебя!

Бабушка начинает плакать вместе со мной, осознавая, что не может этого сказать. Никто не может, потому что все понимают, что жизнь Юсефа висит на волоске.

— Мы вышли из паба, попрощались, он сел на мотоцикл и уехал домой. Начался ливень, полицейские сказали, что улицы были скользкими, и он не справился с управлением, — дрожащим голосом и со слезами на глазах рассказывает Нур.

— Мотоцикл? — спрашиваю я, подойдя к Нуру.

Он молча кивает, продолжая плакать.

Тот самый мотоцикл, на котором Юсеф подвёз меня до дома в вечер нашей первой встречи, стал мотоциклом, который отнял у меня его.

Увидев доктора, который идёт в нашу сторону, я подбегаю к нему и сразу спрашиваю о состоянии Юсефа.

— Кем вы приходитесь пациенту?

— Я его невеста! Чёрт, какая разница?! Скажите что-нибудь!

— Я отец Юсефа. Скажите, пожалуйста, в каком состоянии мой сын? — спрашивает господин Мехди.

— У него случилось кровоизлияние в мозг. Мы его остановили, но несмотря на это, его состояние остаётся критическим. Сейчас он находится в коме.

— В коме? — спрашивает Селин. — Как долго он может в ней пробыть?

— Он ведь очнётся? — добавляет Нур.

— Мы не можем сказать вам ничего точного. Он так же перенёс серьёзную черепно-мозговую травму. Шансы у него есть, но сначала мы должны дождаться его выхода из комы. Мы делаем всё, что можем, но надо быть готовыми ко всему.

2 недели спустя.

Прошло уже ровно две недели, как Юсеф в коме. Он так же находится в реанимации, но я ни на минуту не отходила от палаты. Увидев мою настойчивость, врачи стали разрешать мне заходить к нему по 15 минут в день. Эти минуты стали для меня целой жизнью. Хоть и ненадолго, но я могу снова дотрагиваться до своего любимого, читать ему его любимые книги, рассказывать о наших воспоминаниях в надежде, что он очнётся, и мы воплотим все наши мечты в реальность.

Все наши близкие тоже каждый день приходят в больницу увидеть его хотя бы через окно реанимационной палаты. Они пытались уговорить меня в том, что мне нужно отдохнуть, заботиться о своём здоровье, но я никого не послушалась. Только раз в пару дней я ухожу домой к дяде Давиду, чтобы принять душ и переодеться, а затем немедленно возвращаюсь сюда. Ночи я тоже провожу здесь, потому что я боюсь уснуть, а неудобные диваны в зале ожидания как раз не дают мне этого сделать. Когда каждые 24 часа проходят без плохой новости, моя надежда на выздоровление Юсефа укрепляется.

Спустя какое-то время, когда я впервые посмотрела на своё отражение в зеркале, а сама себя не узнала. Я слишком сильно похудела. Не помню, когда в последний раз мой желудок был полон, но также я не помню, когда перестала чувствовать голод. Конечно, я что-то перекусываю, но только для того, чтобы как-то стоять на ногах. Предпочитаю пока не смотреть на себя, чтобы не видеть себя такой. Я посмотрю на себя тогда, когда Юсеф снова будет рядом со мной, и моё отражение в зеркале будет сиять от счастья.

Я подхожу к окну и смотрю на Юсефа. Царапины и раны, к счастью, зажили и исчезли с его лица. Первое время, смотря на них, моё сердце обливалось кровью. Он так сладко спит, что похож на ангела. Но он и есть мой ангел, который в самый неожиданный момент появился в моей жизни и подарил мне бесконечное счастье и любовь.

Внезапно мне становится холодно, всё вокруг становится размытым, и я чувствую сильную слабость.

С трудом открыв глаза, я не понимаю, где я и что происходит. Потихоньку вспоминая произошедшее за последние недели, всё кажется просто кошмаром. Словно вот-вот я очнусь и всё снова встанет на свои места. Но с трудом открыв глаза, я нахожу себя в больничной палате, под капельницей, лёжа на больничной койке.

— Ария? Милая, я здесь.

— Бабушка? Что случилось? Юсеф?

Я резко поднимаюсь, но у меня сильно кружится голова и перед глазами всё темнеет.

— Ты упала в обморок, тебе нельзя делать резких движений. Сейчас я позову врача.

В палату заходит врач, бабушка подходит ко мне.

— Ария, как вы себя чувствуете? — спрашивает она.

— Нормально. Мне нужно идти, пожалуйста, уберите эту капельницу и дайте уйти, — прошу я слабым голосом.

— Скажите, с её анализами всё хорошо? Мы можем идти? — спрашивает бабушка.

— Да, всё в порядке. В её положении это нормально, сильные эмоциональные переживания могут вызвать подобную реакцию. Однако, вам нужно бережнее к себе относиться, чтобы не причинить вред вашему малышу.

В воздухе висит тишина.