Мародерские хроники

В ответ раздались только одобрительные возгласы.

После этого, мы начали действовать. Четверо стали помогать Коле, реанимировать пикап, остальные занялись заправкой наших пустых емкостей топливом. Кстати, насосы на заправке оказались в полном порядке, и мы закачали полные цистерны солярки и две бочки бензина, примерно, за два часа. Потом покрутились вокруг эстакады минут тридцать, пока ребята не закончили ТО "Шевроле". Затем Сергей, управляя ГАЗоном, взял на буксир пикап и потащил по асфальтовой дороге. Обратно они уже приехали раздельно. Из кабины внедорожника вылез улыбающийся Володя, подойдя, он хлопнул меня по плечу и сказал:

— Тачка — просто зверь! Ну, ты, Батя удружил, я просто тащусь от этого пикапа, по сравнению с моим старым "Шевроле", движок у этого работает тихо и ровно, хотя он намного мощнее.

Я усмехнулся, положил ему руку на плечо и ответил:

— Понимаешь, Вова, ехать на нем придется не тебе, а девчонкам, не посадишь же их за руль УРАЛа. Так что, придется тебе закатать губки обратно.

Нисколько не обижаясь, он произнес:

— Да все я понимаю, но, все равно, эта машина греет мне душу!

И счастливо засмеялся.

После всех этих дел, загрузив пикап водой, наш караван двинулся из города опять в пустыню. Хотя было уже поздно и начинало смеркаться, мы еще не ужинали. Было решено, чтобы не дышать этим трупным запахом, отъехать подальше в пустыню и там уже встать лагерем. Все очень хотели хоть немного передохнуть и выспаться на своих спальных местах. Кроме этого, после посещения этого города мертвых, ужасно хотелось принять на грудь немного сорокаградусной. Мы ехали до наступления полной темноты, а все потому, что Флюр не хотел начинать наш ужин при свете солнца. Он говорил:

— Мы находимся в той стране, где действовал закон Шариата и нужно уважать обычаи этих мест, даже если здесь не осталось никого в живых. Если уж и будем грешить, то нужно это делать под покровом ночи.

Каждый из нас прочувствовал эти слова, никто не хотел своими действиями оскорбить усопших. Поэтому, мы и встали на ужин поздно вечером.

В этот поздний вечер у нас стол ломился от белой рыбы и черной икры, к сожалению, это было в последний раз. Вся рыба, которая была не отварена или не закопчена — протухла. Икра еще держалась, но, чувствовалось, ненадолго. Весь вечер мы обсуждали наш дальнейший маршрут. После того, как путь на Аравийский полуостров был перекрыт радиацией, весь наш план полетел в тартарары, нужно было разрабатывать новый маршрут.

Споры велись до хрипоты, со стуками кулаками по столу, они стихали только иногда — когда разливалась по рюмкам водка, но потом, возникали снова. Эти споры велись бы, наверное, до утра, если бы не выступил, до этого сидевший молча, Миша, он сказал:

— Я, конечно, понимаю, что за время своей жизни в рабстве, я очень отупел и многое забыл, но очень хорошо помню последний свой полет в Африку с гуманитарным грузом. Тогда мы прилетели в Эритрею, на гуманитарную базу ООН. Там мне очень понравилось, природа — просто чудо: территория базы граничила с Национальным парком, находилась на небольшом плоскогорье, обдуваемая ветром с гор. Даже при сильной жаре внизу, у моря, там, на территории базы, было очень комфортно. До пляжа на Красном море нужно было добираться на машине не больше часа. Ближайший город Массая находился километрах в семидесяти от этого места. На этой Ооновской базе была прекрасная инфраструктура, большая многоэтажная гостиница для сотрудников миссии и для командированных. Кроме больших складов, аэродрома, центра космической связи и госпиталя, там находился небольшой сельскохозяйственный колледж, где обучались аборигены из Эритреи и Эфиопии.

Последний раз я там пробыл четыре дня, и все это время чувствовал себя, как в раю.

Вся эта информация заинтересовала не только меня. Наши споры прекратились, и мы устроили Мише форменный перекрестный допрос, который длился не менее двух часов. И, наконец, в два часа ночи был окончательно решен вопрос о конечной цели нашего путешествия. Этой целью стала Эритрея, база ООН недалеко от города Массая. После этого мы успокоились и разошлись по своим местам.

На следующий день мы отправились в дальнейший путь только в двенадцать часов дня. После вчерашнего застолья решили не спешить, гнать наперегонки с быстро повышающейся температурой, уже не имело смысла. Эту гонку мы, можно считать, выиграли. Поэтому, практически весь путь до самой Эритреи мы проехали безо всякой суеты, более или менее спокойно. Из всех этих двух недель движения в памяти осталось только форсирование реки Нил. На это мы потратили четыре дня, хотя переправлялись по еще сохранившемуся понтонному мосту. Но пришлось его немного подремонтировать и укрепить. Смутно помнится наша очередная заправка на территории Судана и чуть яснее то отвращение и ужас, который испытали, когда выехали на побережье Красного моря.