Мародер

— Как-как? Наст… неск… — Злата рассмеялась. — Ну завернул — трезвый не выговорит! — И все же взяла меня под локоть и увлекла к поручням. — Просвежись.

Луна еще не взошла, над рекой тянул легкий сырой ветерок. Танцевальная музыка смолкла, и стало слышно, как о борт теплохода бьет частая мелкая волна. Или Сатана резвится — в темноте у борта не различишь, не поймешь.

— Ты как? — сочувственно поинтересовалась Злата.

— Никак, — сказал я в сторону, чтобы не дышать на нее перегаром.

— Что значит никак? Тебе плохо?

— Стыдно… — через силу признался я и попытался пошутить, имитируя интонации Марка: — «Такая женщина», а я…

Она рассмеялась, обняла мою руку и прижалась к ней.

— Ну и глупо. Я пошутила насчет перегара.

Я замер от ее прикосновения, и у меня вновь закружилась голова. Однако не стал себя обнадеживать.

— Откуда ты их знаешь?

— Гудкова и Марка? — переспросила Злата, и меня неприятно укололо, что одного она назвала по фамилии, другого — по имени. Будто знала, кто кем будет в будущем. — По работе. Я работаю пресс-секретарем по связям с общественностью Департамента по науке.

Я покивал. Это-то я знал, заглядывал в вариатор, интересовался…

— Давно знакома?

— Третий день. Шеф меня к ним в качестве гида приставил, лимузин выделил… Говорит, открытие Гудкова того стоит.

Открытие стоило гораздо большего, но я не стал об этом говорить.

— А что они за прибор испытывали?

— Откуда мне знать? Я обычный пресс-секретарь, и мне положено знать только название той или иной научной темы. А потом, — Злата насупила брови и с наигранной иронией посмотрела на меня, — что это за допрос? Ты не шпион?

— А как же! — не остался я в долгу. — Из неолита, ты же знаешь. Можно еще один вопрос? Последний?

— Только не по науке.

— Не по науке.

— Тогда задавай.

— Каким образом я здесь оказался?

Злата усмехнулась и стрельнула в меня лукавым взглядом.

— Ребята начали за мной активно ухаживать, пригласили на пикник, и я, чтобы отвязаться, сослалась на то, что у меня сегодня свидание. Похоже, они не очень поверили в свидание и предложили взять моего парня с собой. Ты не возражаешь выступать в роли моего парня?

— Куда бедному неандертальцу деваться… — притворно вздохнул я, но на душе стало тепло.

Вот и разрешились все подозрения по поводу моей исключительности. Все оказалось до банальности просто. Настолько просто, как коту Тому потереться о ногу президента Кеннеди. Уж не в роли ли кота Тома выступает котище Сатана? С него станется…

— Пойдем на корму, ко всем, — предложила Злата.

Я повернул голову и посмотрел на корму. Веселье там начинало хлестать через край.

— Мне здесь как-то не по себе… — замялся я.

— Почему?

— Чужой на чужом празднике среди незнакомых людей…

На самом деле я лукавил — очень не хотелось вновь встречаться с Гудковым. Да и Марком тоже — как он на Злату смотрел… Хотелось быть со Златой наедине.

Злата помолчала, а затем вдруг выпалила:

— Тогда давай сбежим!

Меня бросило в жар, а потом в холод. Никогда раньше я не ощущал себя с женщинами подобным образом.

— А… А как мы отсюда выберемся?

— Без проблем. На холме стоит несколько такси.

Она потянула меня за руку и повлекла за собой к сходням. Мы поднялись по тропинке на холм, и среди скопления престижных иномарок на асфальтовом пятачке действительно оказалась парочка таксомоторов.

— И куда мы направимся? — спросил я.

— К тебе, — просто ответила она, и сердце у меня ухнуло куда-то в бездну.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Она была то трепетной, то страстной, отдаваясь не только телом, но и душой, и я полностью терял голову, сливаясь с ней воедино, как если бы мы были двумя половинками одного существа, которые долго искали друг друга и наконец-то. воссоединились.

До сих пор я относился к сексу прагматически, как к естественной физиологической акции, наподобие приема пищи. Приперло, пошел на Тверскую, снял проститутку, удовлетворил похоть и — свободен. Что может быть так, как со Златой, я и не догадывался. Представления не имел.

Она спала на моем плече, тихонько посапывая в ухо, ее левая грудь бесстыдно покоилась на моей груди, и сердце стучалось к моему сердцу. Сердца стучали в унисон, и я уже не мог разобрать, где мое сердце, где ее и не стали ли они одним целым. И было сладко, и было больно, и я, прагматик до глубины души, до мозга костей, человек, который по своей профессии обязан быть и оставаться эгоистом, который и был им, неожиданно понял, что есть в этом мире кроме меня еще одно существо, которое мне дороже себя самого.

И откуда это взялось на мою голову? Ничего хорошего ни мне, ни Злате наша связь не сулила. Не было у нас будущего. О каком будущем можно говорить, если я вне времени? Будь Злата хронером, мы могли бы эмигрировать в Благословенные Времена, Когда Луны Еще Не Было, но она местная, и служба стабилизации никогда не даст разрешение на ее эмиграцию…