Марли и я: жизнь с самой ужасной собакой в мире

После возвращения из Шенксвиля прошла неделя, и вот начался кризис, которого мы так боялись. Я одевался в спальне, как вдруг услышал громкий стук, за которым последовал крик Конора:

– Помогите, Марли упал с лестницы!

Я подбежал и увидел Марли у основания лестницы, где он отчаянно пытался подняться на лапы. Мы с Дженни принялись ощупывать его, осторожно растерли его лапы, проверили ребра и помассировали спину. Вроде бы ничего не сломано. Марли со стоном встал и ушел, даже не хромая. Конор стал свидетелем происшествия. Марли начал спускаться по ступенькам, но, преодолев всего пару из них, понял, что вся семья осталась наверху, и попытался развернуться. Однако лапы отказали, и он полетел вниз, пересчитав все ступеньки.

– О, ему еще повезло! – заметил я. – Подобное падение могло закончиться летальным исходом.

– Не могу поверить, что все обошлось, – сказала Дженни. – Видимо, у него, как у кошки, девять жизней.

Но в том-то и проблема, что не обошлось. Через несколько минут Марли потерял способность двигаться, а когда я вернулся домой с работы, он совсем не мог пошевельнуться. Казалось, у него болело все сразу и над его телом поработал искусный маньяк-убийца. Однако больше всего его подкосила травма левой передней лапы: она перестала подчиняться ему. Когда я растирал ее, пес не скулил, и мне показалось, что он просто растянул сухожилие. Как только он меня увидел, то безуспешно попытался встать. С учетом ослабленных задних лап у Марли осталась только одна рабочая конечность – для любого четвероногого существа это было просто ужасно. Он попытался балансировать на трех лапах, но задние конечности подкосились, и пес упал на пол. Дженни дала ему аспирин и приложила ледяной компресс к передней лапе. Марли, не теряя присущей ему игривости даже в такой непростой момент, попытался проглотить кубики льда.

В половине одиннадцатого вечера его состояние не улучшилось, а кроме того, он не мочился с часу дня, то есть уже около десяти часов. Я не представлял, как вынести его на улицу и затащить обратно. И все же решил попытаться. Широко расставив ноги и обхватив пса руками, я поставил его на задние лапы. Раскачиваясь, мы вместе побрели к парадной двери, и мне приходилось постоянно поддерживать его. Но на крыльце Марли замер. Шел сильный дождь, и ступеньки крыльца были мокрыми и скользкими. Он с тревогой посмотрел на них.

– Давай же, – попросил я. – Сходи быстро в туалет, и пойдем обратно.

Марли явно моя затея пришлась не по душе, а я не мог убедить его сделать свои дела прямо на крыльце. Старую собаку новому фокусу не обучишь. Он зашел в дом и посмотрел на меня так печально, словно извинялся за то, что не может выполнить мою просьбу.

– Мы попробуем еще раз попозже.

Словно вняв моим словам, он с трудом оперся на три рабочие лапы и опорожнил весь мочевой пузырь в прихожей. На полу расплылась большая лужа. Впервые с тех пор, как я принес его маленьким щенком, Марли написал в доме.

На следующее утро Марли стало получше, хотя он все еще прихрамывал, как инвалид. Мы выгуляли его, и он облегчился без проблем. На счет «три» мы с Дженни втащили его на ступеньки крыльца.

– У меня такое ощущение, – сказал я, – что Марли никогда больше не сможет самостоятельно подняться по лестнице. Ему придется научиться спать и вообще жить на нижнем этаже.

На следующий день я работал дома, сидя на втором этаже. Я писал на своем ноутбуке и вдруг услышал возню на лестнице. Перестал печатать и прислушался. Звук был на удивление знакомым и напоминал громкий топот, словно в гостиной скакал подкованный жеребец. Посмотрев на дверь спальни, я затаил дыхание. Через несколько секунд просунулась голова Марли, и он медленно зашел в комнату. Когда он меня заметил, в его глазах загорелся огонек. Ах, вот ты где! Пес склонил голову мне на колени, прося почесать его за ухом. Что ж, он заслужил такую награду.

– Марли, ты сделал это! – воскликнул я. – Черт возьми! Поверить не могу, что ты взобрался!

Позже, когда я сидел с ним на полу и почесывал ему шею, он повернул голову и весело схватил меня за запястье. Хороший знак – привычки игривого щенка все еще были живы в нем. Знал, как тяжко ему взбираться по лестнице. А ведь прошлой ночью мой пес заглянул в глаза смерти, и я уже готовился к худшему. Но сегодня Марли снова сопел, двигал лапой и пытался заигрывать со мной. Стоило мне подумать, что его долгая, счастливая жизнь закончилась, он вернулся.

Я поднял его голову и заставил посмотреть мне в глаза.

– Когда придет время, ты мне скажешь, ладно? – проговорил я, скорее утверждая, чем спрашивая. Мне не хотелось еще раз самому принимать решение. – Ты ведь предупредишь меня, правда?

Глава 27 Прощание