Маркс против русской революции

Здесь мы рассматриваем лишь одну из глав огромного учения Маркса и Энгельса. В какой-то мере эта глава, конечно, повлияла и на все остальные срезы представлений марксизма об обществе и историческом процессе. Однако чтобы оценить степень и характер этого влияния, еще нужны специальные исследования. Поэтому для начала лучше исходить из того, что приведенные ниже рассуждения лишь частного вопроса — места и роли национального  фактора во взглядах классиков марксизма на историю, особенно на революционную борьбу и особенно в приложении к России. Затрагивать политэкономию и философию марксизма мы здесь не будем.

Концепция истории как борьбы народов детально изложена Энгельсом в трактовке революционных событий 1848 г. в Австро-Венгрии [12].[3]

Во вводной части Энгельс дает исторический очерк становления Австрии. Он подчеркивает, что это был процесс захвата  славянских земель и угнетения  славян. Вот главные для нас положения этого очерка: «Габсбурги получили те южногерманские земли, которые находились в непосредственной борьбе с разрозненными славянскими племенами или в которых немецкое феодальное дворянство и немецкое бюргерство совместно господствовали над угнетенными славянскими племенами…

Расположенная к югу от Судетских и Карпатских гор, Австрия в эпоху раннего средневековья была страной, населенной исключительно славянами… В эту компактную славянскую массу вклинились с запада немцы, а с востока — мадьяры…

Так возникла немецкая Австрия… Немцы, которые вклинились между славянскими варварами в эрцгерцогстве Австрии и Штирии, соединились с мадьярами, которые таким же образом вклинились между славянскими варварами на Лейте. Подобно тому, как на юге и на севере… немецкое дворянство господствовало над славянскими племенами, германизировало их и таким образом втягивало их в европейское движение, — так и мадьярское дворянство господствовало над славянскими племенами на юге и на севере…».

Как видим, Энгельс совершенно ясно описал характер национальных отношений немцев и венгров со славянами как угнетение  и эксплуатацию , хотя и назвал захват славянских земель и «этническую чистку» этих земель уклончивым словом «вклинились ». Определенно выражена и разница этнических статусов. Немцы — европейцы, народ, имеющий развитые государственность и социальную структуру (Габсбурги, дворянство), славяне — племена, которые подвергаются германизации («немцы вклинились между славянскими варварами»).[4]

Как же развивались эти отношения при господстве немцев и мадьяр над варварами? В связи с конкретным случаем этнических взаимоотношений в Австрии Энгельс создает целую концепцию сущности разных народов, используя в качестве диагностического средства революцию . Он пишет: «Среди всех больших и малых наций Австрии только три были носительницами прогресса, активно воздействовали на историю и еще теперь сохранили жизнеспособность; это — немцы , поляки  и мадьяры . Поэтому они теперь революционны.

Всем остальным большим и малым народностям и народам предстоит в ближайшем будущем погибнуть в буре мировой революции. Поэтому они теперь контрреволюционны».

Таким образом, из представленной Энгельсом модели следует, что революции совершают не классы, не пролетариат, а нации . Революционны те нации, которые «сохранили жизнеспособность и являются носительницами прогресса». Не немецкие, венгерские или польские рабочие революционны, а немцы , мадьяры  и поляки . Польша в то время была шляхетской, и о наличии в ней революционного пролетариата говорить не приходится. Революционность выступает у Энгельса как присущее полякам этническое  качество.

Второй важный тезис Энгельса состоит в том, что большинство народов Центральной и Восточной Европы к носителям прогресса не принадлежит . Они контрреволюционны . Здесь опять же речь идет не о классах, а о народах (нациях). Это — взгляд на этничность через призму примордиализма  — учения, согласно которому этническая принадлежность человека есть некая данная ему изначально (примордиально) сущность.

Это — важный, но побочный для нашей темы вопрос (подробнее о нем см. [14]). Представления о народах самих Маркса и Энгельса были унаследованы от романтической немецкой философии, согласно которым народам присущи качества, порожденные «кровью и почвой». В целостном виде теорию нации основоположники марксизма не изложили. Это сделал австрийский марксист О. Бауэр, его книга «Национальный вопрос и социал-демократия» была издана в 1909 г. на русском языке в Петербурге. Из ее положений исходили и российские марксисты. Бауэр продолжает традицию немецкого романтизма и представляет нацию как общность, связанную кровным родством — «общей кровью» (см. [15, с. 209]). Формулу Бауэра принял Сталин, хотя и выбросив из нее «кровь».[5]