Маркиз

Дальше Секретарь рассказал (точнее, прочел), как порядка девяноста вымпелов вошли в устье реки и пропали из виду. Конные разведчики позже выяснили, что суда произвели высадку десанта, которые тут же занялись обустройством лагеря, после чего сами корабли отошли от берега на безопасную для стрелков дистанцию, где и остались на рейде.

По всему выходило, что морские разбойники заложили на моей (ну, почти) земле военную базу флота, от которой потом планировали плясать. То есть грабить окрестные земли или помогать осажденным защитникам города Куайцзю — в зависимости от поставленных перед ними задач.

Силы нового врага были невелики, каких-то пять тысяч человек на почти сотне сравнительно небольших судов. Но при этом Бешеная Цань не могла с ними быстро расправиться. Во-первых, это потребовало бы отвлечения значительного количества сил от осады, во-вторых, десант на земле прикрывали аркбаллисты на кораблях, ну и в-третьих, сама местность, которую выбрали морские разбойники плохо подходила для штурма. Устье реки изобиловало топкими почвами, было изрезано множеством ручьев, что делало лагерь корейцев практически неприступным.

— То есть, — подытожил я, — у нас десант когурёсцев, приплывших на самый юг Поднебесной с непонятной целью — то ли грабить, то ли как наемники. Бешеная Цань не сможет самостоятельно с ними справиться, а Стражи Длинной Реки, несмотря на название, не имеют достаточных сил для победы над новым врагом. Наш флот приспособлен к речным битвам, но на море против джонок он не выстоит. Значит, им нужно действовать совместно.

Все закивали, будто я сказал что-то невероятно умное. Но говорить ничего не стали, ждали, пока я озвучу еще и решение. К этой фишке моих китайцев я тоже уже привык. Мы, дескать, все тебе сказали, про советы ты спросил — мы ответили. А дальше сам. Ты ж Стратег.

Ладно. Сейчас скажу.

— У Ваньнан, озвучь мой приказ… — Секретарь окунул кисточку в чернильницу и замер в готовности писать. — Госпоже Гун Цань отрядить необходимые силы для блокирования неприятеля с суши, господину Ля Ину подвести речную крепость и суда поддержки к устью реки и не дать врагу углубиться по реке на территорию княжества Вэнь. В бой не вступать до тех пор, пока противник сам не нападет, штурм Куайцзю не начинать до особых распоряжений. Армии собираться в поход, мы идем на поддержку союзникам.

На самом деле я говорил куда более куцыми предложения, но Мытарь, привыкший к моей отрывистой манере изъясняться, все понимал с полуслова. И уже через пару минут поднялся, держа густо исписанный лист на вытянутых руках.

— Указ хоу Вэнь Тая!

Все находящиеся в малом зале для приемов немедленно встали и, сложив руки перед грудью, поклонились.

— Подданный готов слушать!

Не плачь по мне, Чанша. Наше время еще не пришло. Увидимся позже.

Про сам марш от Юйчжана до Куайцзю можно было бы и не рассказывать, если бы не один случай, который произошел на десятый день пути. Армия, шагающая по своей территории, имеющая отличное снабжение и не ждавшая столкновений с врагом, двигалась быстро — гораздо быстрее, чем мы ходили на последний город желтых.

Конечно, бдительности мы не теряли, крупным силам неприятеля нечего было и пытаться подобраться к нам незамеченными. Зато это удалось дочерям Хули Цзин. Две молоденькие девушки выскочили из рощицы справа, точно подгадав момент, когда мы проезжали мимо. Нужно ли говорить, что разведка их не заметила?

Телохранители отреагировали на двух красоток в дорожной одежде ожидаемо, наставив на них копья. Которые тут же приказал опустить Бык, ехавший рядом со мной.

— Левый Хвост? Правый Хвост? Это вы?

Я не сразу узнал двух фурри, с которыми мои капитаны кувыркались, отдавая им свою ци в качестве оплаты договора между мной и их матерью. Теперь в девушках ничего звериного не было — обычные миловидные китаянки. Разве что черты их лиц были несколько островаты для представителей титульной нации, а граница волосяного покрова на лбу начиналась ниже, чем у обычного человека.

Девушки тут же разулыбались и поклонились богатырю. Рядом с которым уже оказался и Пират, с предвкушением поглядывая на гостей.

— Мать Хули кланяется стратегу Вэнь Таю, — произнесли они в унисон, хотя поклоны точно были обращены не ко мне. — И испрашивает разрешения на присоединение к вашему войску двух учеников. Вот ее письмо.

Бык принял и передал мне простую деревянную шкатулку, которую я не глядя протянул Мытарю. Не по чину хоу самому письма читать. Да и не умел я еще бегло иероглифы понимать.

В письме лисица-оборотень просила принять под свое крыло двух своих дочек. Мол, пришла им пора выйти из тени матери и самим познавать мир. А делать это было, с ее точки зрения, лучше под покровительством верного союзника.

Интересно, а почему Хули Цзин не сделала этого, когда я был в Юйчжане? Мы же там больше трех дней простояли. И каждую ночь мои побратимы ныряли в лес, откуда возвращались умиротворенными, пусть и измученными. Хотя и не такими, как в первый раз, когда их выдоили до донышка. Видать, научились лисички дозировано силу брать.