Маркиз

— Да, господин! — расплылся в злой улыбке Пират.

Впервые за всю эту сцену хунн выдал настоящие эмоции. Лицо осталось такой же бесстрастной медной маской, а вот в глазах вспыхнул на секунду разлившийся напалм. Герой, блин!

Пока евнухи готовили место для схватки, а слуги несли оружие обоих поединщиков, мы с Чэн Шу сидели, мочили губы в вине и улыбались друг другу. Даже пару реплик отпустили.

— Жду не дождусь схватки! Ничто так не будоражит кровь, как сражение! Верно, молодой Вэнь?

— Согласен с тобой, дядя. Надеюсь, наши генералы не навредят друг другу?

— Хуань Богэ — опытный воин. До того, как я взял его к себе, он охранял северную границу Поднебесной.

— Ган Нин тоже мало сражался в дружеских поединках.

Тоже в своем роде фехтование. Только на словах. И тоже могло убить.

Расчет Чэна Шу был понятен. Он выставляет воина, чей Путь — Огонь. Герои не умеют сдерживаться, как и их первостихия. К тому же Хуань Богэ — реальный рубака, не придворный фехтовальщик, то есть умеет быстро и эффективно убивать, а не показывать красивый и зрелищный бой. В процессе схватки монгол увлечется — к бабке не ходи — и начнет сражаться всерьез. Даже не слишком важно, кто будет ранен или убит — обида посчитается нанесенной. Значит, появился формальный повод для охлаждения отношений между фракциями. Или, если, к примеру, погибнет Ган Нин, а я не потребую сатисфакции, будет продемонстрирована моя слабость как владетеля.

Пират для него наилучший выбор. Он тоже горяч, тоже может увлечься, но он в большей степени командир, а не нагибатор один на один. Мозги у него есть, и, надеюсь, ему их хватит, чтобы понять, какая хрень на этом пиру затевается.

С другой стороны, кого бы я ни выбрал, все равно проигрывал. В шахматах такая стратегия называется, кажется, вилкой. Двойной удар — один все равно достигнет цели. Прав был дядя — в этих играх я ему еще не соперник. Еще и Пирата подставил.

В общем, пока несли эти чертовы мечи, я весь извелся. И накрутил себя до такой степени, что уже сам был готов выйти на бой с хунном. И тут, когда слуги притащились наконец с подносами, на которых лежало оружие, за спиной раздался голос.

— А мог бы мой господин позволить мне выступить от фракции Вэнь?

Внутренности мои покрылись корочкой льда. Тоненькой, только шевельнись — все разлетится на крохотные острые осколки. Юлька! Вот же коза! Какого хрена она вмешивается? Об этом не было разговора! Мы договаривались, что на провокации отвечать не будем, и тут она сама лезет в бутылку! Если Хуань Богэ ее ранит…

Стоп! То есть она?.. Вот ведь умница!

С крайне удивленным видом я поднялся, повернулся назад и увидел свою невесту в привычном облике воительницы — когда только переодеться успела? Вместе со мной вскочил и Чэн Шу, такого поворота тоже не ожидавший.

— Это не женское дело! — рявкнул он на дочь, прежде чем я успел что-то сказать. — Ты бесчестишь семью Чэн!

— Мой почтенный отец позорит себя такими словами, — с милой улыбкой хорошей девочки и поклоном ответила Юэлян. — Мой почтенный отец воспитывал свою младшую дочь как воина. Чэн Юэлян уже приходилось участвовать в битвах, сражаться и убивать. Не думаю, что моему почтенному отцу стоит говорить о своей младшей дочери как о простой женщине. К тому же мой почтенный отец находится в гостях, а Чэн Юэлян же обращалась к хозяину.

Честно скажу — половину сказанного я воспроизвел по контексту. Она говорила быстро, не стараясь, чтобы ее понял я, — текст был для Чэна Шу. И он понял.

— Юэлян! — окончательно теряя лицо, произнес он. На этот раз в гневном его голосе проскользнули просительные нотки.

Девушка, игнорируя отца, поклонилась мне.

— Мой господин, прошу, окажите мне честь представить фракцию Вэнь в этом поединке. Хуань Богэ ведь желает узнать в схватке, что за люди служат вам.

Я оглянулся на Пирата — тот выглядел таким же обескураженным, как и все в зале. Взглядом велел ему положить меч обратно на блюдо и вернуться на место. Снова глянул на невесту, ответив на ее вопрос легким наклоном головы. Медленно, тщательно выговаривая каждое слово, чтобы не ошибиться, проговорил:

— Это вы оказываете честь фракции Вэнь, молодая госпожа Чэн Юэлян.

Жизнь не шахматы. И, как оказалось, даже «вилку» в ней можно разрушить. Я смотрел на то, как Чэн Шу страшными глазами смотрит на монгола, обещая ему страшные кары, если с головы его дочери упадет хоть один волосок. Я видел, как по виску Хуань Богэ стекала крохотная капелька пота — он тоже понимал, в какой заднице оказался.

Сумасбродное решение моей невесты превратилось в продуманный до мелочей план. Хунн не осмелится сражаться против нее в полную силу, а значит, проиграет поединок более слабому противнику. И хотя это вроде «дружеский поединок» — фракция Чэн потеряет очки. Плюс к этому Чэн Юэлян только что заявила — причем в ультимативной форме, — что приняла сторону фракции Вэнь. Окончательно и бесповоротно. Уж не знаю, на что рассчитывал этот старый лис Чэн Шу, выдавая дочку замуж за меня, может, как раз и надеялся получить опосредованное влияние на союзника. Но просчитался. Из-за влюбленной девчонки.