Маркиз де Карабас

— Не кричите на меня, Белланже, — посеревшее лицо Констана исказила судорога. Шумно дыша, он заметался по комнате. — Кто же вы такой, черт возьми? Просто шут? Трескучий, как барабан и такой же пустой, если не считать воздуха? Или соучастник в предательстве своей блудливой жены?

Кантэн затаил дыхание. Оказывается, в Редоне Констан обнаружил не только отсутствие Шаретта.

— Боже мой, Шеньер, вы не в себе, — ужаснулся Ла Уссэ. — Какие слова!

— Пусть этот безмозглый рогоносец ответит на них.

— О, я вам отвечу, — даже в этот страшный миг Белланже умудрился сохранить кое-что от театральной манеры держаться. Его лицо побелело, как мрамор, но голова была гордо откинута, а темные бархатные глаза под нахмуренными бровями не дрогнули. — Вы, конечно, понимаете, господа, что на столь грязное оскорбление словами не отвечают. Господин Ла Уссэ, не откажите в любезности оказать мне дружескую услугу.

Кантэн внезапно поднялся со стула и выступил на шаг вперед.

— Господа, с вашей стороны крайне недостойно затевать подобные ссоры.

Констан обернулся к говорившему и излил на него всю накопившуюся в нем ярость.

— Ха! А теперь еще и господин де Карабас вспомнил о кодексе чести. Вполне естественно, что вы приняли сторону этого недоумка. Одного поля ягоды. Оба самозванцы. Странно, что он не к вам обратился за дружеской услугой.

Сочувственный взгляд Кантэна еще больше распалил ярость безумца.

— Для такого слабого фехтовальщика, сударь, вы слишком сильно выражаетесь.

— Я достаточно сильный фехтовальщик, чтобы встретиться с человеком, который не способен ответить ничем кроме шпаги.

— Пусть он выговорится вволю, — сказал Белланже. — Пусть выговорится. Расплата на заставит себя ждать.

— Ба! Позерство не скроет ни вашей низости, ни ваших рогов... Вы даже этого не отрицаете.

— Боже мой! Что отрицать, сударь?

— Что ваша жена — любовница этого Гоша, конюха, ставшего генералом, устроила нам западню, чтобы расстроить планы, ради которых мы покинули Киброн. Если вы станете отрицать это, у меня хватит великодушия поверить, по крайней мере, тому, что вы не ее соучастник, а такая же жертва, как и все мы.

— Сударь, есть вещи, отрицать которые нам не позволяет достоинство.

— Достоинство рогоносца! Боже, спаси и сохрани нас!

— Идемте, — сказал Белланже. — Идемте.

Но Кантэн снова вмешался.

— Одну минуту. Прежде чем вы это сделаете, господин де Белланже, вам следует узнать суть ссоры, в которой вы участвуете. Вы оба жертвы предательства этой женщины, и из вас обоих именно вы, господин де Белланже, преданы дважды. Так может ли подобное предательство быть причиной вашей ссоры?

Все уставились на Кантэна с разной степенью изумления.

— Похоже, — проговорил, наконец, Белланже, — мне придется заняться вами обоими.

Кантэн покачал головой.

— Существует несколько причин, по которым я мог бы убить вас, господин де Белланже. Но то, что ваша жена вам изменяет, не входит в их число. На этом основании я не скрещу с вами шпагу.

— На каком основании, сударь?

— Ни на каком. Мне нет нужды доказывать свою храбрость, и убив вас, я доказал бы ее столь же мало, сколь мало вы докажете чистоту своей жены в поединке с господином де Шеньером.

— Вы полагаете, мы шутили?

— Вспомните наш совет в Кэтлегоне. Я вам всячески намекал тогда, что нас предают. Когда я сказал, что в Редоне вы найдете тому подтверждение, и настаивал, что существование вандейцев — ложь, вы высмеяли меня. Думаю, теперь вы нашли подтверждение.

— Подтверждение чего? — вспылил Белланже. — Того, что мою жену обманули, если вам так угодно, но не того, что она обманула нас.

— Вы забыли о груме, который привез призыв о помощи. Когда я сказал вам о том, что мне известно, вы отказались разобраться.

— Еще бы ему не отказаться, — ухмыльнулся Констан. — Причина здесь проста.

Белланже заявил, что больше ничего не желает слушать, и Кантэн оставил попытки изменить ход событий, который принял слишком угрожающий характер.

На небольшом дворе перед домом они увидели шумную толпу. Множество народа окружило три сотни шуанов и солдат эмигрантских полков, вернувшихся с Констаном. На участников неудачного похода сыпались бесчисленные вопросы.

Взмокший от жары Кадудаль, вытирая пот с лица, встретил их на пороге дома.

— Прекрасный финал, господа, — с издевкой проговорил он. — После всего случившегося удержать моих людей — все равно, что удержать воду в ладонях. Дьявол меня забери! Для всех нас было бы лучше, если бы вы остались в Англии.

Кантэн отвел его в сторону и в нескольких словах рассказал, что произошло.

— Отлично, — ответил шуан. — Пусть перережут друг другу глотки. Жаль, что это не случилось раньше.