Марка страны Гонделупы

- Зачем ты трогал чужих кур? - спросила она. Голос у нее был скорее расстроенный, чем сердитый. - Как ты смел?

- Они сами к нам пришли. Я хотел их только выгнать, - насупившись, соврал Петя, не чувствуя, однако, никакого раскаяния за свою ложь.

- Он нарочно, он нарочно, он нарочно... - выкрикнул Вовка, появляясь вдруг над забором возле своей матери. - Я знаю... он нарочно!

- Ты правда нарочно? - спросила мама.

- Нарочно! - твердо ответил Петя, с ненавистью посмотрев на краснощекое лицо врага.

Теперь мама рассердилась по-настоящему:

- Какое безобразие!

- Ага, ага, ага, я говорил, он нарочно! - заорал Вовка и тут же, получив увесистый подзатыльник от своей матери, нырнул вниз.

В общем, куриный конфликт был улажен быстро и совершенно мирным путем. Петина мама извинилась за Петю и сказала, что она готова заплатить за пострадавших кур, если куры как-нибудь пострадали.

Но Вовкина мама от денег отказалась, а лишь попросила, чтобы больше такого не повторялось.

На это Петина мама ответила, что она твердо обещает, что больше этого не повторится, и соседки разошлись по домам.

Итак, все было улажено и все остались довольны. Все, кроме Вовки...

Как? Вместо того чтобы выдрать Петьку за такое нахальное обращение с их курами, шлепок получает кто?

Он, ни в чем не повинный Вовка! И главное - какой позор! - прямо на глазах у злейшего врага.

Где же тут справедливость?

Нет, с этим Вовка мириться не мог... Вечером прямо перед окнами дома, где жил Петя, на дереве болталась старая метла. А рядом висела бумажонка с неуклюжими карандашными каракулями:

- Петруха-свиндирюха повешен за ухо.

На этот раз даже мама возмутилась:

- Ну уж это слишком!.. - и тут же велела Пете снять метлу и кинуть ее на помойку.

А Петя был счастлив. Нет, ни на какую помойку он метлу не понесет. Он сделает по-другому.

Улучив подходящий момент, он заманил к себе в сад Вовкиного щенка Тяпку. Налил ему полную тарелку супу, и, пока этот толстый обжора с жадностью лакал суп, Петя ухитрился привязать к его коротенькому хвосту ту самую метлу, которая висела на дереве перед их окнами.

Потом он перебросил щенка с метлой на Вовкин двор.

К метле была прицеплена записка:

Вовка, Вовка - кислый квас,

Тухлая капуста.

Съел он старую метлу

И сказал: "Как вкусно!"

Казалось, конца не будет этой вражде. Казалось, никогда они не протянут друг другу руку мира, не сядут рядышком потолковать о своих делах, как это было прежде.

Казалось, никогда не наступит такой день. Никогда...

Глава вторая

Они первоклассники

- Петя, - сказала мама. - А ведь сегодня уже пятнадцатое августа...

Лицо у нее стало озабоченным.

Петя ничего не ответил: пятнадцатое так пятнадцатое! Не все равно?

- Да, - продолжала мама, - скоро первое сентября, и у тебя начнутся занятия в школе.

На этот раз Петя насторожился: почему это у мамы словно бы расстроенный голос?

Он спросил:

- Разве тебе не хочется, чтобы начались занятия в школе?

- Как не хочется! Конечно, хочется. Но вот ведь... Прямо понять не могу, как это случилось? Бумаги твои еще не поданы...

Петя побледнел.

- Мама! - Голос у него дрогнул. - Мама, что ты наделала? Теперь все пропало...

- Ничего не пропало. Завтра сходим привьем оспу, а послезавтра я пойду в школу. Без справки об оспе в школу все равно не принимают.

Но Петя и слушать не хотел ни о каком "завтра". Какие могут быть "завтра", если существует "сегодня".

Нет, он был не таким человеком, чтобы откладывать что-либо на следующий день.

- Сегодня пойдем и привьем оспу! - твердо сказал он. - Прямо сейчас же.

Нет. Сегодня мама не могла.

- Как ты не понимаешь, - сказала она, начиная сердиться, - у меня есть дела. Сказала - завтра, завтра и пойдем.

Нет. Петя не мог ждать до завтра. Как мама не хочет понять - больше откладывать невозможно.

- Тогда иди сам! - сердито проговорила мама. - Пожалуйста, иди. Тебя никто не держит.

И Петя ушел очень рассерженный.

Собственно говоря, мама сказала это просто так. Она, конечно, не думала, что Петя пойдет без нее в поликлинику, да еще прививать оспу.

А Петя уже шагал по главной улице заводского поселка, направляясь в ту сторону, где среди пестрого цветника стояло белое двухэтажное здание поликлиники.

Возле проходной - дверей, куда рабочие входили на завод и откуда выходили после работы, - Петя немного задержался. Там висели огромные электрические часы и великолепный градусник побольше самого Пети.

Лиловый столбик на этом градуснике поднялся очень высоко, хотя было еще утро и часы показывали без пяти десять. Но и без градусника было ясно: какая жара! Асфальт на солнечной стороне тротуара размяк и продавливался под пятками сандалий. А георгины - уж на что выносливые цветы! - и те опустили листья. Все лето было такое, и август не уступал июлю.

Сейчас у проходной было пусто и тихо: не наступил еще час обеденного перерыва. Только в табачном ларьке, отмахиваясь от мух, дремал знакомый старичок, у которого папа всегда покупал папиросы "Беломор".

Но Петя отлично знал: стоит только часовой стрелке вместе с минутной очутиться на двенадцати - и все мгновенно переменится.