Марка страны Гонделупы

Может быть, впервые за всю зиму Вовка возвращался из школы в полном одиночестве. А когда идешь домой совсем один и рядом нет ни Пети, ни Кирилки, ни даже любимого щенка Тяпки, с которым, на худой конец, можно поразговаривать, разные мысли лезут в голову. И хочешь не хочешь, а приходится думать. Тут уж ничего не поделаешь…

И поэтому, возвращаясь из школы совсем один, Вовка всю дорогу думал.

Вообще же для Вовки в жизни не было ничего неясного и раздумывать над чем-либо он не любил. А если и встречались какие-либо неясности, то рано или поздно все само собой выяснялось, — значит, тоже не стоило тратить времени на размышления.

Но сегодня… Сегодня сплошь все казалось неясным.

Зачем, например, он сцепился с Левой? Из-за Пети? Но ведь с Петькой они поругались на всю жизнь. И разве ему, Вовке, не все равно, обманул Лева Михайлов Петьку или не обманул? Почему же у него зачесались руки? Почему он не мог не крикнуть Леве: «Ты вор!»?

Непонятно…

И еще другое: как мог Петька так сказать Клавдии Сергеевне? Как он посмел? И главное: почему он так сказал?

Вовка шел, глубоко задумавшись, мрачно сдвинув черные брови. И он даже не обернулся, когда толстая продавщица из гастронома, увидев его, крикнула на всю улицу:

— Мальчик, мальчик, подожди…

Нет, Вовка шел все тем же ровным шагом и даже головы не повернул, словно этот возглас относился не к нему.

Между тем продавщица, стараясь догнать Вовку, кричала изо всех сил:

— Мальчик, мальчик… Ты оглох, что ли? Остановись!

Но Вовка будто и вправду стал слегка туговат на оба уха. Он шел себе и шел не оборачиваясь.

Тогда толстая продавщица ускорила шаг, догнала его, уцепилась за него и гневно крикнула:

— Стой же наконец!

Тут уж Вовка, само собой разумеется, остановился и застыл как вкопанный.

— Ну? — вскричала продавщица, еле переводя дух. — Долго прикажешь за тобой гоняться?

— Ох, тетя! — воскликнул Вовка, тоже еле переводя дыхание. — Как вы меня испугали!..

— Нет, как вам это покажется? Бегу за ним целый квартал, и он же еще на меня в претензии! Ну? — грозно продолжала она. — Говори, где ты был в воскресенье после обеда?

— Что вы, тетечка? — на всякий случай соврал Вовка. — Нигде я не был! Провалиться мне на этом самом месте… Целый день дома сидел! Вот спросите маму.

— Нет, как вам это покажется? — сердилась продавщица. — Он же целый час торчал возле моей витрины, и он же целый день сидел дома… Тогда кто это был?

Тут Вовка окончательно перетрусил. Где же он видел эту толстую сердитую тетку и в чем перед ней провинился?

А вдруг он расколотил стекло в какой-нибудь витрине? Конечно, все возможно. Но где и когда? И как он мог начисто забыть о таком невероятном случае?

Стараясь высвободиться из цепких пальцев, державших его плечо, и озираясь по сторонам, Вовка жалобно захныкал:

— Ой, тетечка, честное-пречестное, это был не я… Ой, ой, ой, пустите мое плечо! Ой, ой, честное слово…

Продавщица сняла руку. Внимательно посмотрела на Вовку:

— Не ты, значит? Тогда кто же?

— А я почем знаю! — весело воскликнул Вовка. Он был в восторге, что ему так ловко удалось вывернуться. — А я почем знаю, кто бьет стекла в ваших витринах!

— Что?! — снова взвилась продавщица. — Какие стекла? В каких витринах? Кто разбил?

Она опять цепко ухватила Вовку за плечо. Вовка пришел в полное отчаяние:

— Тетечка, ну что вы меня держите? Пустите. Я еще не обедал…

Но продавщица изо всех сил принялась трясти Вовку:

— Нет, раньше ты мне скажешь, кто бьет стекла, а потом будешь обедать! Ну?

— Зачем вы меня трясете? Я еще не обедал… — чуть не плача, стонал Вовка. — Это вы говорите про стекла, а я ничего не знаю…

— Какие стекла? Кто про них говорит! Уже час, как я тебе толкую: где тот рыженький, который вчера покупал чай в моем штучном отделе?

— Подождите, тетя, — обрадовался Вовка. — Это мой товарищ Кирилка вчера покупал чай…

— Так ты его знаешь?

— Мы же вместе покупали!

— Почему же ты раньше молчал?

— Так вы меня про чай не спрашивали.

— А про что я тебя спрашивала? Про белую козу?

— А зачем вам Кирилка? — вдруг насторожился Вовка. — Что он вам дался?

Продавщица всплеснула руками:

— Опять не понимает! Я ж тебе объясняю: пусть приходит за сдачей. Он оставил у меня четыре рубля восемьдесят пять копеек. Теперь понял?

— Понял, понял!

— «Понял, понял», а ни с места! Беги и скажи ему, пусть приходит за сдачей. Ну, чего же ты стоишь? Приклеили тебя?

— Тетечка! — взмолился Вовка. — Пустите меня! Вы опять уцепили… Я двинуться не могу.

Толстая продавщица окончательно возмутилась:

— Кто тебя уцепил? Беги! Кто тебя держит? Беги…

И Вовка побежал. Но теперь он бежал уже не домой, а прямо к Кирилке.

Так вот почему Кирилка был сам не свой на уроке арифметики! Вот почему даже не мог сказать, сколько будет четырежды два. Теперь понятно. Что и говорить: четыре рубля — деньги немалые. Небось и попало же ему за них! А все эта марка из пиратской страны… Как ее там?