Марка страны Гонделупы

— На самолете? Или на чем? — обрадовался Петя. Он тотчас представил себе, как они с мамой становятся совсем крохотулечками и садятся на маленький самолетик, или на очень маленький пароход, или на что-нибудь другое…

А мама продолжала мечтать:

— Да, мы поедем с тобой и в Китай, и в Индию, и на далекие индонезийские острова… И как много мы увидим и узнаем!

— А почему бы вам не отправиться прямо в Австралию? — посмеиваясь, проговорил папа. — Сядете на самолет и через десять-двенадцать часов приземлитесь возле какой-нибудь эвкалиптовой рощи!

— А какие прелестные марки у Либерии! — вспомнила мама про Левин альбом. — Петя, ты заметил? Одна такая коричневатая, на ней плоды какао. А на другой — лодочка. Узенькая-узенькая. Она называется пирога. Видел, в ней сидят два человека?

Вот ведь какая у него мама! Все, решительно все успела разглядеть…

Но почему же она не пригласила Леву приходить почаще? Как Вову и Кирилку? Почему?

В этот вечер, лежа в постели, Петя никак не мог уснуть. Все смотрел в темноту и мечтал. Сначала мечтал о том, как завтра после школы они с мамой сядут в автобус и поедут в город покупать марки, альбом и наклейки.

Как удачно вышло: завтра у мамы утренний прием — значит, ничто не может им помешать!

Потом Петя стал смотреть на широкую голубоватую полосу, которая лежала на полу, падая из полуоткрытой двери соседней комнаты. И ему стало казаться, что это вовсе не электрический свет, а ровная, гладкая лента реки, и будто по этой реке, медленно покачиваясь, плывет прозрачный кораблик… Уже совсем в полусне Петя снова представил себе, как они с мамой становятся крохотными человечками, не больше хлебной крошки, садятся на этот прозрачный кораблик и отправляются странствовать в далекие страны… Кораблик плывет медленно-медленно и чуть покачивается на волнах. Петя и мама крепко держат друг друга за руки, и мама говорит далеким голосом из соседней комнаты: «Вот никогда не думала, что ананасы растут на земле, вроде цветной капусты!»

Пете тоже хочется посмотреть, что это такое за ананасы, похожие на капусту. Но вместо этого он видит огромную марку. Она все закрывает… И растет еще и еще… А деревья на ней голубые, до самого неба. А море золотистое. Они идут по узкой тропинке, Петя и мама. «А где же наш кораблик?» — хочет спросить Петя. И не может… Губы еще слегка шевелятся, чмокают, но ресницы уже сомкнуты.

Он спит…

Глава одиннадцатая Петя собирает марки

И вот Петя тоже начал собирать марки.

Сперва в его альбоме их было не больше десятка. Те самые, первые, которые они с мамой купили в магазине на главной улице города.

В течение нескольких дней этими десятью марками Петя просто не мог налюбоваться. Он разглядывал их и перед школой, и после школы, и вечером, перед тем как лечь спать, и утром, лишь только он открывал глаза. Он изучил на них каждый домик, каждое деревце и узор, знал каждый надорванный зубчик. «Брак!» — цедил он сквозь зубы, очень похоже на Леву. Но пусть даже с надорванным зубцом, он ни за что не расстался бы с маркой, уже наклеенной в его альбоме.

Но что такое десяток марок в сравнении с двумя тысячами, которые были в альбоме у Левы Михайлова?

Чепуха! Ерунда! О них стыдно было кому-нибудь сказать… Петю уже охватил азарт филателиста.

Марок, марок, марок… Откуда угодно, каких угодно, лишь бы их стало как можно больше!

С каждого письма, которое приходило папе или маме, Петя с лихорадочным нетерпением срывал марку и, если у него такой не было, немедленно приклеивал в свой альбом.

Утром, перед уходом папы на работу, Петя ему напоминал:

— Марочки принеси.

— Ладно, — обещал папа, — постараюсь.

— Только не забудь, — молил Петя.

Некоторые марки, из тех, что приносил папа, были очень красивы. Даже в магазине подобных не продавали. Но вот беда: папины марки слишком часто повторялись. У Пети накопилось столько одинаковых, что даже на мену они не годились. Даже задаром их никто не хотел брать. Петя представить себе не мог, что с ними делать.

И, кроме того, все, что чересчур легко достается, в конце концов теряет цену. Петя ничуть не дорожил марками, что приносил ему папа.

Хотя нужно признаться, изредка попадались такие экземпляры, что даже у самого Левы Михайлова в глазах загоралась зависть.

Больше всего марок прибавлялось у Пети после поездок с мамой в магазин, где продавали марки.

Обычно в магазин собирались в течение нескольких дней. Каждый вечер Петя откладывал по две, три или пять копеек, и ко дню поездки у них с мамой накапливалась довольно кругленькая сумма — рубля два или полтора. Но, понятно, главное было в маминой сумочке, которую она брала с собой и откуда доставала деньги, чтобы платить за купленные марки.

В город они обычно отправлялись во второй половине дня, после занятий в школе. Перед тем как сесть в автобус, мама твердым голосом заявляла:

— Больше двух рублей тратить не станем.

— Ладно! — с восторгом соглашался Петя. В самом деле: разве два рубля мало? Ведь это же огромные деньги!

— Если я слишком увлекусь, ты меня останавливай, — продолжала мама. Очень тебя прошу, Петя, не забудешь?