Марк Твен

Это-то чувство и приводит Марка Твена к резкому осуждению европейских колониальных режимов в странах Азии, Австралии, Африки.

«Две трети человеческого рода, обрати внимание», — говорил Марк Твен дочери Джейн, подчеркивая численность цветных рас на земном шаре.

В книге «По экватору» Твен приводит документальные свидетельства из истории колониализма, рассказывает о том, что австралийцев белые завоеватели «истребляли, как гадин», вплоть до отравления мышьяком, считает, что «цивилизация» для туземного населения — «медленное убийство голодом и алкоголем», что отношение белых к ним было и остается «разбоем и насилием». В Австралии белые сократили численность местного населения на восемьдесят процентов! Эти страшные факты подсказывают Твену сравнение: с горькой иронией он утверждает, что способ истребления австралийцев мышьяком кажется ему «более гуманным, решительным и, пожалуй, менее жестоким, нежели другие способы, освященные обычаем». И дальше следует прямое указание на политику американской буржуазии по отношению к неграм — на работорговлю, суды Линча и т. д.

Он глубоко возмущается поведением французских колонизаторов в Каледонии, где у туземцев отнимают их кофейные плантации, какао, бананы, хлебные поля и взамен этого дают два франка на выпивку в кабаке. «Это ли еще не разбой, не насилие, не медленное убийство голодом и алкоголем!» — восклицает Твен.

В этих очерках так же, как и в романе «Янки при дворе короля Артура», писатель проявляет горячее сочувствие к тем, кто восстает против угнетателей. Каждый раз, когда он наталкивается на факт активного сопротивления народов колоний их белым притеснителям, Твен не скрывает своего одобрения и восхищения. С пафосом описывает он героическое сопротивление трехсот человек (мужчин, женщин и детей) одного из племен тасманцев, которые в течение четверти века сопротивлялись сорокатысячной армии англичан.

Писатель сожалеет, что у этих храбрых и мужественных патриотов — «спартанцев Австралии», как называет он их, — не было поэта, чтобы воспеть их отвагу и беспримерную любовь к своему отечеству.

Твен считает, что самая большая опасность для порабощенного народа — поверить в «доброту» поработителя. Он утверждает: племя тасманцев в течение десяти — двенадцати лет вымерло в неволе, потому что поверило предателям-«миротворцам», дало себя разоружить и «цивилизовать».

Твен высмеивает кичливость белых, убежденных в превосходстве своей культуры над культурой колониальных стран; описывает характер, быт, нравы, искусство «дикарей», находит в них массу качеств — моральных, физических, эстетических, возвышающих их над белыми. Претензии колонизаторов на «превосходство» их расы Твен называет наглыми и комическими.

«Есть только одна примечательная разница между средним цивилизованным человеком и средним дикарем: первый позолочен, а второй — раскрашен», — делает Твен ироническую запись в дневнике[417].

В книге он дает реалистические зарисовки быта белых «господ» — шалопаев и пьяниц из богатых семейств Канады и Англии. Писатель характеризует их одним словом: «негодяи».

Твен испытывает величайшее уважение к культуре и людям Востока (подчеркивает это библейской патетичностью своего языка: «Индия — колыбель человеческого рода, родина человеческого языка, мать истории, бабка легенды, прабабка предания!»), говорит, что «американцы должны позаботиться» о том, «чтобы самим с их помощью подвинуться вперед хоть немного».

Большой определенностью и резкостью отличаются суждения Марка Твена об обострившихся англо-бурских отношениях. Твен попал в Африку в то время, когда там начинался конфликт, спровоцированный Англией. Он тщательно изучает сложившуюся обстановку и с большой точностью определяет весь ход провокации, сфабрикованной английским министром Сесилем Родсом[418], явившимся, по определению В. И. Ленина, «главным виновником англо-бурской войны»[419]. Твен характеризует Сесиля Родса как ловкого и наглого спекулянта. «Сесиль Родс, — пишет Твен, — министр-президент Капской колонии, миллионер, основатель и директор так называемой колонии Чартред, уже много лет лелеял мысль соединить все южноафриканские земли в одно большое государство под защитой и ширмой британского флага».

Твен анализирует методы и действия провокатора Родса, который действительно посеял и взрастил междоусобицу среди представителей двух политических партий Трансвааля; недовольных трансваальским правительством он снабжал оружием, порохом и деньгами.

Входя в детали кровавой и грязной игры британских империалистов в Африке, Твен раскрыл суть английской колониальной политики: «разделяй и властвуй». Однако холодный анализ — не стиль Марка Твена. Свое политическое исследование он сопровождает страстным выражением негодования и презрения. Сесиль Роде для него «дьявол в образе человека, каким его называет весь мир». Твена возмущают диктаторские замашки империалиста Родса, считающего, что «народ его собственность»; Твен сулит Родсу «быть повешенным» и дает «обет»: «Когда его вздернут, я непременно куплю себе кусок той веревки».