Марк Красс

Поняв, что силой римлян не взять, вождь эбуронов Амбиориг прибег к обману. Он явился в лагерь римлян для переговоров и объявил, что в этот день по всей Галлии римские лагеря подверглись нападению. Хуже всего, конечно, пришлось лагерю в краю эбуронов, так как против него спешат из-за Рейна германцы. Однако Амбиориг и эбуроны из дружеских чувств готовы дать уйти римлянам, чтобы те могли соединиться с ближайшим легионом, который располагался в двух днях пути.

— Вы поднимаете мятеж, окружаете наш лагерь, а теперь отпускаете с миром? — удивился Квинт Сабин.

— Как я уже сказал, против вас спешат германцы. Эбуроны не хотят, чтобы пришельцы с востока и юга превратили нашу землю в поле сражений. Всем известна жестокость и безжалостность германцев, не разбирающих, кто союзники, а кто враги, — вполне правдоподобно объяснил Амбиориг. — Поэтому как можно скорее покиньте землю эбуронов, а мы со своей стороны не будем препятствовать этому. В знак нашего расположения мы отпускаем всех пленных римлян.

Военный совет римлян сильно затянулся, ибо среди них не было обычного единодушия. Квинт Титурий Сабин поверил Амбиоригу и стремился поскорее воспользоваться его предложением. Неожиданно этому воспротивился его товарищ — Луций Аврункулей Котта:

— Цезарь не давал нам приказаний сниматься с лагеря и соединяться с кем-либо.

— Но ведь мы окружены и не можем даже послать гонца к Цезарю, — возразил Сабин.

— Это, конечно, плохо, но у нас есть укрепленный лагерь и огромный запас продуктов. Мы в состоянии отбиваться от трусливых эбуронов до тех пор, пока Цезарь не заинтересуется отсутствием новостей от нас.

— Ты забываешь о германцах, Луций. Ведь Амбиориг сказал, что встречи с нами жаждут гости из-за Рейна.

— Вот именно, Амбиориг сказал о германцах. Мы же об их передвижениях не имеем сведений. В конце концов Цезарь неоднократно бил германцев и будет бить еще не раз.

Слова Котты убедили многих, но только не Сабина. Легат поверил Амбиоригу и по праву старшего принял решение выступить следующим утром.

Римляне удалились на полмили от оставленного лагеря и вошли в узкую лощину. Вдруг дорога оказалась перекрытой засекой из толстых бревен. Сабин приказал убрать бревна, но едва легионеры приблизились к преграде, на их головы полетели камни, стрелы, копья. На высоте своих позиций эбуроны оставались неуязвимыми, римляне же оказались в положении скота в загоне. Они попытались вернуться назад, но заблаговременно подрубленные деревья были повалены и образовали точно такую же засеку, как и впереди. Ловушка захлопнулась.

Сабин, отказываясь верить в столь чудовищное вероломство, требовал встречи с Амбиоригом. И вождь эбуронов откликнулся на зов легата. С высокого холма он жестом пригласил военачальника римлян к себе. Долго Сабин карабкался на крутой холм, цепляясь за ветки деревьев и кустарников. Он спешил достичь вершины, надеясь, что все вскоре прояснится и его легион сможет продолжить путь. Как оказалось, он спешил навстречу своей смерти. Лишь только военачальник и сопровождающие его центурионы поравнялись с густой цепью эбуронов, все они были перебиты.

Смерть легата внесла еще большую панику в ряды римлян. Луций Аврункулей Котта под градом камней и снарядов метательных орудий попытался вывести римлян обратно в лагерь. Большинство воинов, в том числе и сам второй легат, нашли свою смерть в лощине. Лишь небольшой части легионеров удалось вернуться в покинутый лагерь. Вследствие своей малочисленности они уже не могли защититься и при подходе эбуронов все бросились на собственные мечи или перебили друг друга.

Окрыленные легкой победой, эбуроны перешли в округ нервиев и окружили римский лагерь Квинта Цицерона — брата великого оратора. К мятежникам присоединились адуатуки и менапии; их количество достигло шестидесяти тысяч человек. Вдобавок ко всему они повели осаду римского лагеря по римским же правилам. Кельты принялись строить осадные машины, сооружать валы и рвы. Ежедневно на лагерь Цицерона сыпались зажигательные снаряды и камни.

Квинту Цицерону приходилось труднее, чем Сабину, но он не повторил ошибки своего товарища. Легат ежедневно посылал гонцов к Цезарю, и одному из них удалось дойти. Цезарь выступил немедленно, имея под рукой лишь семь тысяч человек и четыреста всадников. Он поспел вовремя, ибо в лагере Цицерона боеспособной осталась лишь десятая часть легионеров.

Само появление Цезаря навело такой ужас на мятежников, что они дали разбить свою шестидесятитысячную армию семи тысячам утомленным после марша римлянам. Многие галльские отряды, даже не вступая в битву, разбежались по своим округам.

Цезарь не стал никого преследовать, чтобы не подвергать войско испытаниям тяжелой галльской зимы. Но едва в лесах появились первые подснежники, наместник Галлии пожаловал в область нервиев и разгромил их ополчение. Та же участь постигла сенонов, далее римляне подчинили менапиев и разбили треверов.