Марк Ганеев - Маг Нашего Времени

Милиционеры обращались с нами очень вежливо, только сильно удивлялись тому, как это мы такие молодые люди, а уже успели продать родину. Оказывается, что я с Тимой проходил по линии КГБ СССР, а не милиции.

О том, что нами заинтересовалось КГБ, я узнал из головы Никольского еще до нашего ареста, но не стал говорить об этом Тиме. Разместили нас в милицейском обезьяннике потому, что у КГБ не оказалось мест для таких малолеток, как мы. КГБ оказалось совершенно не готово к такому повороту дела. Они полагали, что на встречу с Никольским придут взрослые изменники родины, а пришли мы. Вот в КГБ и решили, предварительные допросы, запланированные на завтрашнее утро, провести в отделении милиции по адресу проживания, а уж потом принимать окончательное решение в отношении нас.

Пока Тима дремал, переваривая плотный ужин, я, лежа на нарах, размышлял о том, как мне стоит поступать в такой ситуации. Ведь, пользуясь своими магическими возможностями, я мог бы запросто организовать свой с Тимой побег из милиции. Десять минут ушло бы на то, чтобы соорудить подкоп, после чего я с другом буду уже на свободе. Но дело в том, что Гольский, а значит и КГБ знали, кто я такой, где живу, где учусь! Если сейчас я с Тимой убегу, то до конца нашей жизни, мы уже не сможем когда-либо вернуться домой. А до конца жизни скрываться от правоохранительных органов, ютиться по ночлежкам и не знать покоя, меня такое будущее мало прельщало! Поэтому я все более и более склонялся к тому мнению, чтобы завтра во время допросов поставить все точки над "i". В крайнем случае, я мог бы приврать, что пошутил, перезванивая Гольскому.

Тима приоткрыл один глаз, поинтересовался:

— Ну, что, Марк, надумал? Что будем дальше делать?

Я ему в деталях поведал о том, что именно нас привело к такому печальному результату. Причем, я ничего не скрывал, а рассказывал все именно так, как происходило на деле. Должен сказать, что Тима мне безоговорочно поверил. Он меня ни о чем не переспрашивал, а только поинтересовался тем, стоила ли вся овчинка выделки? Тогда я ему в мозгах показал полет истребителя МИГ 179, как тот выполняет фигуру высшего пилотажа "кобра".

Тима тут же произнес:

— Ух, ты! Ну, и дает! — И он тут же глубоко заснул.

Я выключил свет в обезьяннике, прикрыл дверь на замок, перевернулся лицом к стене и заснул. Ночью было слегка холодновато, да и почему-то жестко было спать на нарах. Я наколдовал небольшие перинки для себя и для Тимы, а также два одеяла. После чего мы оба крепко проспали до самого утра.

Разбудил нас железный звон, да и ругань, которая слышалась из-за дверей обезьянника. Я сидел на кровати и сам удивленно хлопал веками глаз. Ведь меня с Тимой разместили в милицейском обезьяннике, в котором не было четвертой стена, а вместе стены была решетка. Сейчас никакой решетки и в помине не было, на ее месте была сплошная стена, в которой имелась стальная дверь. Эту дверь, видимо, снаружи пытались открыть милиционеры, но не могли. Они яростно ее дергали, сопровождая свои действия различного рода комментарием.

Тима посмотрел на меня. В его глазах я увидел какую-то укоризну. А затем мой друг спокойным голосом произнес:

— Товарищи милиционеры, мы же подрастающее поколение социалистического общества. В нашем присутствии нельзя такими словами комментировать свои неудачные действия. Сейчас мы умоемся, приведем себя в порядок, тогда дверь сама и откроется!

— А если мы ее взломаем?!

— Не взломаете, силенок у вас не хватит! Да, между прочим, а наш завтрак уже привезли, а то что-то есть захотелось!

На этот вопрос не последовало никакого комментария. По очереди с Тимой мы приняли душ, оделись, причесались. В этот момент стена исчезла, на ее месте снова появилась решетка. Толпа милиционеров с ломами, кувалдами и гвоздодерами толпилась перед решеткой обезьянника, с громадным удивлением посматривая на двух молокососов, сидевших за белым столиком в ожидании, когда им подадут завтрак. Один из милиционеров попытался своим ключом открыть замок решетчатой двери, но она так и не открылась. Тима, видимо, почувствовал себя на коне, он меланхолично наблюдал за этими попытками милиционеров к нам проникнуть. Затем он повернулся ко мне, чтобы поинтересоваться:

— Кажется, родная милиция забыла о том, что задержанных по подозрению в совершении преступления людей следует вовремя кормить завтраком, обедом и ужином. Чем ты тогда, Марк, предложишь нам позавтракать?

На столе тут же появились два стакана горячего какао, кусок черного хлеба с кубиком масла. Две тарелки с пшенной кашей, две сосиски и яйцо. Ни слова не говоря, Тима тут же принялся уничтожать свой завтрак. Ошеломленные милиционеры стояли перед решеткой, наблюдая за тем, как мы завтракаем. Один из них не выдержал и убежал по лестнице наверх.

— Доложить начальству! — Одновременно подумали я и Тима.