Марк Ганеев - Маг Нашего Времени

Полковник снова вышел на мысленную связь со мной, неунывающим голосом он, как ни в чем ни бывало, сообщил о только завершившемся сеансе связи с Москвой. Москва сообщила нам о том, что в центр поступила более или менее достоверная информация о том, что некоторые люди, которым нужно доверять, случайно видели капитана вертолетчика Владимира в одном из лагерей афганских беженцев, расположенных на территории Пакистана в зоне расположения пуштунских племен.

— Вот тебе, как говорится и сон в руку, теперь жди изменения маршрута! — Подумал я, слушая Полковника и посматривая на дорогу.

— Майор, ты чего, я тебе о серьезных вещах рассказываю? А ты мне о каком-то сне говоришь? Какое изменение маршрута? — Тут же поинтересовался неунывающий Полковник. — Ах, да, ты прав, Майор! В Афганистан мы пока не поедем, встреча друзей откладывается на более позднее время. Сначала мы советским гребешком эту прочешем эту зону, пообщаемся с пуштунами!

Лагеря афганских беженцев были разбросаны по всему северо-западу афгано-пакистанской границы, в так называемой зоне размещения пуштунских племен Пакистана. "Зона племен" — это обширная территория, где дехкане живут не по закону и гражданскому праву государства, а по местным обычаям, по воле аллаха и правящих здесь вождей пуштунских племен. Эта зона простиралась до небольшого городка Торхэм в Пакистане. Затем она переходила в такую же, но уже в афганскую зону. Единственное, что объединяло эти зоны, так это было то, что на ее территории проживал один народ — пуштуны, которые признавали одну только власть аллаха. Таким образом, наш небольшой караван должен был свернуть в сторону, не доезжая этого Хайберского перевала, переезда в Афганистан. Но нам прежде следовало бы подумать о заправке соляркой наших грузовиков, в той зоне АЗС не было.

К слову сказать, солярка-то у нас имелась, но мы же отправлялись в неизведанные края, поэтому на всякий случай нам следовало бы иметь неограниченный запас этого автомобильного топлива. Никто, кроме аллаха не знает, что с нами может произойти в тех краях, в которых не правит государственный закон! Посовещавшись с Полковником в мысленном диапазоне, мы решили заполнить соляркой все имеющиеся на борту емкости, и только после этого отправляться на встречу с вождями пуштунских племен, в руках которых якобы находился мой старый друг Тима, капитан вертолетчик Тимаков.

Пузырь, водитель первого грузовика Урал-375, уверенно свернул с Национального шоссе, направляясь к первой же увиденной им АЗС для заправки соляркой. Вокруг этой АЗС почему-то творилось черт знает что! По крайней мере, мы, европейцы, никак не могли найти начало или конец очереди из автомобилей, ставших на заправку бензином.

Пакистанские автомобили, автобусы и грузовики гурьбой съезжали с шоссе и такой же гурьбой, без начала и конца, заправлялись. Собравшийся на АЗС народ ярился, что-то очень громко кричал. Бесконечно к небу вздымались руки, пальцы которых были окольцованы дорогими перстнями! В общем крике, стоявшем на небольшой площадке, ничего нельзя было разобрать. Но у меня складывалось впечатление, что бензин на этой автозаправке заканчивается, поэтому восточные люди просили помощи аллаха достать хотя бы литр бензина.

Удобно расположившись в кабине второго Урала, я пока не видел того, чтобы эти люди хватались бы за автоматы, но в руках отдельно орущих пакистанцев уже наблюдались пистолеты. Вот-вот, по моему разумению, должна была начаться стрельба в воздух. Неразбериха на этой АЗС была такой, а также из-за этих чертовых арабских иероглифов я даже не понимал, какие именно насосы АЗС качали бензин, а какие — солярку! Не знал и того была ли вообще в наличии эта самая солярка для танков и для грузовиков?!

— Майор, — в этот момент послышался тихий и злой голос Полковника, — а ты чего сидишь, рассиживаешься в кабине своего грузовика? Даже не шевелишься! Не пора ли тебе покинуть эту кабину, заняться настоящим делом, чтобы выяснить, как и где нам можно было бы заправиться соляркой?! На хрена, скажем, нам в нашей группе нужен стукач из КГБ, если он свою работу делать не умеет! Не может заранее вынюхивать, где и что плохо лежит?

Приказ командира — святое дело, ты тут же обязан забыть напрочь о всех своих думах и делах, а броситься на его исполнение! Вот и я все, что у меня было в голове, отбросил в сторону, рванул с прищепок в кабине свой автомат и, опуская ноги на так называемый битумный асфальт, кулем вывалился из кабины. Еще в падении я неестественным голосом заорал:

— Роден и Мыслитель, взять автоматы, следовать за мной!