Марина Юрьевна Мнишек, царица Всея Руси

— Или, вы хотите сказать, господин канцлер, хотя бы какими-то. Лично у меня складывается впечатление по донесениям Шеля, что не Годунов завоевывает царский престол, а патриарх с величайшим трудом пытается его на этом престоле утвердить. Вообразите, патриарх сумел устроить третье по счету шествие в Новодевичий, как они его называют, монастырь москвичей все с той же просьбой к Годунову, чтобы занял, наконец, престол. На этот раз пришедшие не вопили, а просто упали перед Борисом Годуновым на землю и угрожали, что не встанут, пока он не удовлетворит их просьбы.

— И Годунов в очередной раз не мог не смилостивиться.

— В том-то и дело, что он разыграл совершенно неожиданную комедию: заявил, что наотрез отказывается от престола и царской власти искать больше не хочет.

— Что ж, вывод прост: он не добился присяги от Боярской думы.

— Совершенно справедливо. Зато ему удалось придумать ей замену и снова абсолютно необычную. Патриарх обратился к вдовствующей царице за указом, чтобы именно она распорядилась ехать брату в Кремль и непременно короноваться. Указ царицы-монахини был приравнен, в воображении Годунова, присяге Боярской думы. Так или иначе 1 апреля Годунов во второй раз совершил торжественный въезд в Москву. Те же расставленные толпы протягивали ему свои подарки. Годунов также их возвращал с благодарностью обратно, зато всех приглашал на великий пир. После службы в главном соборе он вошел во дворец и сел на царский трон.

— А бояре? Они подчинились?

— И не подумали. Под избирательной грамотой — Шель прислал нам ее копию — стоят только подписи духовных лиц — не государственных, и не московской знати. Но чтобы ослабить своих противников, перед окончательным въездом в Кремль Годунова его сторонниками был распущен слух о надвигающемся крымском походе на Москву.

— Почему вы так уверены, что только слух, господин советник?

— Просто я полагаюсь на сведения самых ловких — литовских шпионов. Они уверены, что никакого движения крымчаков не существует и никакой мысли а походе на Москву их хан до сей поры не высказывал. Зато у Годунова появился великолепный аргумент: кто-то должен спасать столицу и московскую землю. Без царя такое невозможно.

Часть вторая Дела московские