Марина Юрьевна Мнишек, царица Всея Руси

Снова ни словечка. Молчит государь. Невольно задумаешься, по его ли воле все делается, или… Нет, нет, святой отец сказал, Александру Зборовскому можно верить. Сама знаю, можно. И все же…

Страха нет. От страха давно отучилась. Другое дело: из одной ловушки в иную попасть. На отца полагаться нечего. То настаивал, чтобы брата тем же обозом привезли. То в возок ящик вина требовал — мол, разобьют в телеге.

Как встреча с государем пройдет? Тогда оставил. Не позаботился. Об опасности не подумал. В голову не пришло, или все равно было, разве узнаешь?

Сова вблизи ухнула. Не сова — знак. Зашелестело в придорожных кустах. Возня какая-то. Возок развернулся, по ухабам не поехал — поплыл. Стража, да она вся своя. Кого подкупили, кого напоили. Если один какой и закричал бы, тревоги все едино не вышло.

Голоса. Ближе. Ближе. Огни мелькнули. Лошади стали.

— Приветствую вас, ваше величество. Хочу верить, что поездка ваша не была слишком утомительной. Правда, возок — не карета.

Александр Зборовский. Рядом Панове наши. Много. Толпа. Смеются…

— А государь…

— Он ждет ваше величество в шатре. Разрешите предложить руку. Осторожнее, ваше величество. Хоть мы и постелили ковры. Под коврами могут быть корни. Лес, ничего не поделаешь. С вашего разрешения, я поддержу вас…

А Дмитрий? Где Дмитрий? Никто не удивляется. Комплименты говорят. Кланяются. К руке просят приложиться. Болен? Ранен?

— Сюда, ваше величество. Вы сами увидите: для стоянки в лесу — табора военного совсем неплохо. А ваш шатер и вовсе из восточных сказок. Вот и пришли. Ваше величество, государь Дмитрий Иванович, мы доставили вашу супругу.

Что это? Кто? Глаза в глаза глядит. Не сморгнет. Опустился на колено. Берет руку…

— Моя дорогая, наша разлука была невыносимой. Наконец-то… Вам столько довелось пережить… А теперь оставьте нас, панове, ее величество устали и предпочтут остаться со своим супругом вдвоем.

Титулы Тушинского вора:

Се яз Царь и Великий Князь Дмитрий Иванович, всея Руси и Московский области Великого Величества Самодержец и Вседержитель Российского государства, Царь и Великий Князь Дмитрий Иванович всея России, Богом хранимый и Богом избранный и Богом дарованный и Богом помазанный и надо всеми Ордами превознесен, старому Израилю уподобись, покровением десницы Вышнего Бога, едины подсолнечный Крестьянский Царь и многих Государств Государь и обладатель.

Наияснейший и непобедимый Самодержец Великий Государь Дмитрий Иванович, Божьею милостью Цесарь и Великий Князь Всея Руссии и всех Татарских царств и иных многих Государств Московские Монархии подлеглых Государь, Царь и обладатель, Его Цесарское Величество.

Полог опустился. Тяжелый. Парчовый. Кто-то у пола край поправил. Ни щелинки. Пол в коврах персидских. Кресла итальянские. Стол в дорогих каменьях. Подсвечники огромные. Тяжелые. Свечи ровно-ровно горят. Не шелохнутся.

— Кто ты, пан?

— Государь Всея Руси Дмитрий Иванович. Титула можно не повторять.

— Твое настоящее имя?

— Я назвал его. Другого не знаю.

— Мы вдвоем.

— Тем более. Моя супруга звала меня всегда просто государем.

— А где…

— Мы виделись в Самборе и провели немало времени вместе. Мне знакомы все привычки, поговорки. И я вряд ли кому-нибудь уступлю в искусстве укрощать полудиких коней и стрелять в цель. Вы еще помните эти особенности вашего супруга, ваше величество?

— Какие объяснения вы собираетесь мне дать?

— Никаких.

— Но я могу…

— Мне неприятно это говорить, ваше величество, но вы ничего не можете. Ваш выбор предельно прост: остаться в Тушине или царицей со всеми причитающимися царице почестями, или пленницей, которую не станут третировать, но будут охранять как зеницу ока и не допускать никаких встреч. Подумав, вы поймете: иного выхода у нас всех нет.

— Но как же другие…

— Вы увидите здесь, ваше величество, почти весь ваш двор, впрочем, главным образом в мужской его части. Увидите российских вельмож, знакомых вам по кремлевским дням, по коронации. Никто не требовал и не требует никаких объяснений. Они были бы слишком губительны для нашего общего дела.

— Я хочу знать судьбу…