Мария — королева интриг

— Он все еще любит вас, мадам, и даже больше, чем прежде! — шепнула она и с радостью Отметила, что Анну охватила дрожь. — Вы целиком занимаете его мысли, его мечты. Чтобы вновь заслужить ваш нежный взгляд, он готов пойти на любые безумства, от всего отказаться!

— Он так оскорбил меня, Мария! Как он мог хоть на секунду подумать, что я могла бы…

— Отдаться ему? Он думал, что любим вами, а в распоряжении у него были считанные минуты. И он забыл, кто вы и кто он, всецело отдавшись своей страсти! Это мужчина, мадам, а у них язык любви, доведенной до предела, смешивается с непреодолимыми порывами плоти. Вы так прекрасны, что, даже обожая вас как богиню, он не мог не желать вас как женщину.

— Как и лорд Холланд по отношению к вам? Он ведь ваш любовник, не так ли?

— Да, и я никогда не думала, что познаю такое блаженство, которое я испытываю всякий раз, когда мы вместе. Бедный Джордж на какое-то мгновение вообразил, что сможет доставить вам подобное наслаждение. Вспомните, мадам, вы были одни ночью в саду. Он держал вас в своих объятиях. Он вдыхал ваш запах!

— Замолчи, Мария! — выдохнула Анна, совершенно потрясенная. — Ты не должна говорить такие вещи, а мне не пристало их слушать! Я королева!

— И это обрекает вас на то, чтобы никогда не познать других ласк, кроме тех, что дает вам супруг, неспособный любить вас и видящий в вас лишь тело, от которого ему нужен только ребенок! Я знаю, что вы носите корону, но не закрывайте навсегда двери будущего перед Бекингэмом! Подумайте о том, что он готов завоевать вас с оружием в руках, пройдя по обломкам двух королевств! Так что хотя бы уж простите его! Не обрекайте его на скорбную безнадежность!

— Я и не думала ни о чем подобном, но что я могу сделать?

— Позвольте мне написать ему, что он прощен, и согласитесь подтвердить это ему лично, если он сумеет приехать сюда. Он осознает свою ошибку и не перестает оплакивать ее. Он также жаждет все начать сначала, вернуться в тот день, когда он впервые появился в Лувре и вы улыбнулись ему.

Облачко, омрачавшее чело королевы, постепенно рассеялось.

— Вы в это верите?

— Да, искренне! Дайте ему еще один шанс, и вы увидите!

Задерживаться дольше было бы ошибкой. Они присоединились к остальным дамам, чтобы вернуться во двор Лошадиной подковы, где раздавались звуки охотничьих рожков…

Лошадь Шевреза ни на шаг не отставала от королевской на протяжении всего дня. Однако он был мрачен, встретившись с супругой в апартаментах, отведенных им рядом с покоями королевы-матери. Это не понравилось обоим супругам: он предпочел бы быть поближе к королю, она — к королеве… Настроение де Шевреза вызвало у Марии беспокойство.

— Надеюсь, никаких неприятностей? — спросила она озабоченно.

— О, как раз наоборот! Из Англии прибыла почта, и кардинал вызвал меня к себе после охоты. Он упрекнул меня, как он выразился, в «наших знакомствах, вредных для королевства и для религии», и добавил, что по-дружески советует мне навести прядок, в противном случае это может обернуться против нас.

— Я удостоилась примерно такого же совета. Что вы намерены делать? Вернуться в Англию?

— Нет. Я не в том состоянии. Моя спина так болит, что мне понадобилась помощь, чтобы слезть с лошади. Я предложил послать туда Ботрю с письмами от моего имени, в которых я буду умолять придерживаться условий брачного договора.

— С вашего позволения, я передам письмо лорду Бекингэму. Лучше всего, если он сумеет убедить короля Карла послать его снова в Париж. Я убеждена, что они сумеют договориться!

— Бекингэм в Париже? Вы шутите! Король ненавидит его!

— Он может сколько угодно ненавидеть человека, но ему придется считаться с тем, в чьих руках бразды правления Англии. Скажите Ботрю, чтобы он употребил все свое красноречие!

— К тому же, если он окажется недостаточно убедительным, — добавил Клод жалобным голосом, — вам, возможно, придется покинуть двор…

— Опять? Это какое-то наваждение! Ну почему эти люди так и норовят каждые пять минут вышвырнуть меня вон?

— После амьенского дела все знают, что вы близки с Бекингэмом. Если в результате этого он прекратит отравлять жизнь своей государыне, все вам будут благодарны, но в противном случае…

— И вы позволите вот так запросто выставить меня? — возмущенно воскликнула Мария.

Герцог пожал своими тяжелыми плечами. Впервые Мария заметила, что он держался не так прямо, что он казался слегка сгорбленным, что в его светлых волосах прибавилось седых прядей, одним словом, что ее муж старел.

— Я вам уже говорил и вновь повторяю, — тяжело вздохнул герцог, — я верный подданный короля Людовика.

— Похоже, и кардинала тоже! — презрительно бросила она. — Этого интригана, прихвостня королевы-матери!

— Называть Ришелье прихвостнем — это, мадам, чересчур! Как бы то ни было, король всецело доверяет ему.

— Как и этому хлыщу Барраду?

— Не путайте одно с другим! Что касается меня, то, если вас прогонят, готов поспорить, что и меня попросят удалиться. А теперь я вынужден вас покинуть! Мне нужно отдохнуть.