Мария Федоровна

«Мама с Папа приехали около 10 часов, и Мама осталась, а Папа уехал домой. Минни уже начинала страдать порядочно сильно и даже кричала по временам. Около 12 ¹/ ₂жена перешла в спальню и легла уже на кушетку, где все было приготовлено. Боли были все сильнее и сильнее, и Минни очень страдала. Папа вернулся и помогал мне держать мою душку все время. Наконец, в ¹/ ₂3 час пришла последняя минута, и все страдания прекратились разом. Бог послал нам сына, которого мы нарекли Николаем. Что за радость была — это нельзя себе представить. Я бросился обнимать мою душку жену, которая разом повеселела и была счастлива ужасно. Я плакал, как дитя, и так легко было на душе и приятно».

Чувства были естественны и понятны. У них — сын! Они дождались долгожданного благословения Господня! И палили пушки, и гремели салюты, и сыпались Высочайшие милости. У Императора Александра II появился первый внук. Родился последний Русский Царь, человек, которому уготована была небывалая судьба…

Через две недели состоялись крестины. Великий князь Николай Александрович впервые покинул отчий кров, и в золоченой царской карете его отвезли в Большой Дворец. Восприемниками стали: Царь, Великая княгиня Елена Павловна, Датский наследный Принц Фредерик, Датская Королева Луиза и Русская Царица Мария Александровна.

Датские бабушка и дядя специально ради этого случая приехали в Россию. Почти через тринадцать лет Николай Александрович станет Цесаревичем, а через двадцать шесть лет, в 1894 году — Императором. С того времени 6 (18) мая будет государственным праздником России вплоть до последнего, 1917 года. Затем эта дата превратится в день памяти Последнего Русского Царя. (Порой неверно датируют это событие 19 мая по Григорианскому календарю, хотя разница между новым и старым стилем для XIX века составляла 12 дней.)

Ребенок был здоровым и жизнерадостным. Очень редко плакал; няньки и кормилицы поражались его спокойному нраву. Но больше всех радовались родители. Минни после родов сразу как будто заново ожила, а Александр испытывал восторженные чувства. Каждый день, как только вставал, отец направлялся к Сыну, и душа наполнялась неизъяснимым блаженством при виде улыбчивого малыша, который почти всегда «был в духе». Вскоре после появления Сына Цесаревич записал: «Да будет Воля Твоя. Госполи! Не оставь нас в будущем, как Ты не оставлял нас троих в прошлом, Аминь». Их теперь уже было трое, и Цесаревич молился за всех.

Императрица Мария Александровна находила, что первый внук очень напоминает ей сына Александра. Сейчас трудно установить, насколько подобное утверждение справедливо (младенческих изображений Александра III фактически нет), но фотографии юного Николая Александровича несомненно свидетельствуют, что Он очень походил на мать. Мария Федоровна не только наградила Сына правильными чертами лица, выражением и цветом глаз, но и передала Ему то, чем всегда владела — очарованием натуры. Это был тот ребенок, который неизменно всем нравился, и многие любили его искренне.

В июне Царь с Царицей переехали в Петергоф, куда последовали и Цесаревич с Цесаревной. Они разместились во дворце Коттедж, в том самом, где много времени в раннем возрасте проводил Александр Александрович. Он наизусть знал все эти небольшие комнаты, сюжеты картин, висевших на стенах, прекрасно помнил малейшие детали быта в этом дворце: и как с ним играл дедушка, и как его ласкала бабушка.

Здесь много было интересных диковин и редкостей: старинные замысловатые часы, забавные серебряные кружки и чайники, изящные фарфоровые и стеклянные вазы и бокалы, затейливые люстры, причудливые абажуры и другая всякая всячина, развешенная и расставленная во всех комнатах двухэтажного Дворца.

Александр сам уже начал собирать коллекцию старинного фарфора и стекла, и ему было все это очень интересно. Минни эти вещи нравились, но особого внимания она им не уделяла.

Лето было спокойным и радостным. Спал с души груз затаенных страхов и опасений. Мария Федоровна была умиротворена сознанием того, что смогла произвести на свет здорового сына, а то уж в какой-то момент начала разувериваться в возможности стать матерью.

Цесаревич тоже все время находился в ровно-спокойном настроении. У них теперь был сын, и, что бы ни случилось, продолжение рода обеспечено. И не надо больше ничего объяснять, и не надо было бояться снисходительно-сочувственных взглядов родных и придворных. Они веселились как молодожены. Сами давали балы, ездили на праздники к другим. Благо, в Петергофе в тот год собралось блестящее общество. Почти все родственники и «родственники родственников»; боковые ветви Царской Династии — Лейхтенбергские, Ольденбургские, Мекленбург-Стрелицкие.

Александра впервые каскад балов и гуляний не раздражал. Сам усердно танцевал и с удовольствием наблюдал за женой, которая часами танцевала почти без перерыва. Днями гуляли или ездили кататься в коляске. Однажды произошел забавный случай.