Мария

И вот в чем загадка: никто не помнит, где и когда она впервые появилась. Каждая страна в мире, каждый город претендует на первенство, но сама она никогда об этом ничего не говорила. Для такой богини это не имеет никакого значения.

Устав от своих занятий, Мария решила дать себе отпуск и в качестве места его препровождения выбрала Москву. Разумеется, об этом никто не знал, ни об отпуске, ни о ее местонахождении. Как, собственно, никто, никогда и ничего ни о ней, ни о ее намерениях ничего не знал.

Насколько это было возможно, Мария скрыла свою внешность, чтобы не привлекать внимания, заказала такси и прямиком из аэропорта «Шереметьево» направилась в отель «Метрополь».

Там она уже особенно не скрывалась, поэтому ей, только взглянув на нее, не говоря ни слова, а вернее сказать, потеряв все слова, предоставили лучший номер, не выясняя о том, забронирован ли он был кем-то или нет.

Освоившись в отеле и оставив вещи, она покинула свой номер, решив прокатиться по вечерней Москве. Она вызвала такси и попросила шофера показать ей город во всей его вечерней красе.

Был поздний вечер и дороги были относительно свободны, что дало возможность беспрепятственно кружиться по городу. Мария не отрываясь от окна, вглядывалась в освещенные центральные улицы и в темные переулки, оглядывала высотные здания и выхватывала маленькие постройки. Скверы, бульвары, парки, мосты, рестораны, театры, магазины, ведомства… – ничто не могла скрыться от ее проницательного взгляда. Не забывала она и о прохожих, которых сканировала своим взглядом. Под конец поездки она закрыла глаза, откинулась на спинку и затаила дыхание. В таком состоянии ее и застал таксист, когда подогнал автомобиль к отелю. Он решил, что она заснула, и несмело проговорил:

– Барышня, мы приехали.

Мария не пошевельнулась

– Барышня, – чуть громче сказал таксист, открываю ей дверь.

– Что? – ответила Мария таким голосом, что таксист отпрянул и повалился на асфальт.

– Мы приехали, – с дрожью в голосе пробормотал он.

– Премного благодарна, – приятным голоском отозвалась Мария, расплатилась с таксистом, стукнула его пальчиком по носу и лукаво улыбнулась. – Я впитала атмосферу вашего города. Пока мне достаточно.

– Я, да не… конечно, обращайтесь, – ни слова не поняв, пролепетал таксист, забрался в машину, захлопнул за собой дверь и тронулся с места.

– Отпуск не вечен, – прошептала она, соскальзывая с бокалом шампанского в джакузи, – немного расслаблюсь и на охоту.

После ванны, Мария вышла на балкон. Неторопливо подняв голову к небу, она также плавно ее опустила, охватывая взглядом весь город, который, казалось, тут же расплылся, перемешав все краски ночи. Мария глубоко вдохнула ночной московский воздух, и тут же резко выдохнула. Картинка города задрожала…

Что-то толкнуло Виктора в грудь. Он проснулся и сел на кровать, спустив ноги на пол. Он зажмурился, встряхнулся, снова открыл глаза и обвел взглядом комнату. Он ощутил свое тяжелое дыхание. Необъяснимая тревога объяла его. Накинув халат, он вышел на балкон. Прохладой ветерок коснулся его лица. Он вгляделся в ночной город, и ему показалось, что… тот дрожит.

– Что со мной происходит? – прошептал он, тряхнув головой.

Вернувшись в комнату, он налил себе стакан воды и залпом выпил его.

– Что это было? Сон? Не могу вспомнить. Два часа ночи. Что меня так выбросило из сна? Почему я так тяжело дышу? Словно марафон только что пробежал. Мама права, и мне нужно к врачу? Нет, нет, что-то не то, не так. Устал? С чего? Что со мной происходит? Что? Завтра напишу заявление и через две недели уйду в отпуск.

Как ужасное может перекликаться с прекрасным? Ужас и красота в загадке. Тьма окутывала сон Генриха, но тьма источала и красоту, и ужас, чудо и страх. Или же он не спал? Он то и дело просыпался и выглядывал в окно, опасаясь, но в то же время, ожидая увидеть черного всадника.

Похороны отца прошли накануне. На них практически никого не было. Все боялись проклятия.

Утром, поднявшись, он спуститься вниз и, подходя к столовой, расслышал отрывки разговора его матери с ее старой знакомой, Анжелой, известной на всю округу сплетницей, главной по распространению слухов и выявлению примет.

– Ой, горе-то какое? – причитала та.

– Да что уж теперь говорить, – прервала ее мать. – Мы последние годы жили, как на кладбище.

– Господь с тобой. Ой, как негоже так говорить. Да еще о своем муже.

– Эх, Анжела, ты же все прекрасно понимаешь… – мать запнулась.

– Понимаю, голубушка, понимаю, но вслух не произношу. Грешно это… все грешно. Уж как владыка наш, Фридрих, отдал богу душу, так и началось у нас брожение повсюду. Ну, да ладно, что это я… о нем.

– Действительно, дорогая, не уходи так далеко, итак, на своем месте тяжко.

– Я тебе больше скажу, соседи на нас косо смотрят, – сказала Анжела.

– О чем ты?

– Да прибрать к рукам хотят, как и там, на севере.

– А что на севере, Анжела? – удивилась мать.

– Захватили родственника нашего графа, разорили, – снова запричитала подруга, – камня на камне не оставили.

– Бог с тобой. А наш-то что?