Марья Вранница (СИ)

- Не знаю... - буркнула она, расстилая спальный мешок поверх стоявшей в углу комнаты кровати и садясь на него, чтобы стянуть с ног промокшие кеды. - Триста лет назад иначе избы строили. Да и легенда эта, знаешь ли, доверия не вызывает.

Я смахнул на пол паутину с подоконника перед низким окошком и присел.

- Так никто вроде бы и не утверждает, что это правдивая хроника событий, не так ли?

- О, обсуди это с Юлей! - зло ответила Света, вставая спиной ко мне, стаскивая через голову балахон вместе с надетой под него рубашкой и влезая в застиранную футболку с полустёршимся логотипом какой-то группы.

- Я имею в виду, что легенда не лучше и не хуже любой другой, Свет.

Девушка тяжело вздохнула и снова села на кровать, чтобы снять джинсы.

- Да дерьмо это, а не легенда. И изнасилование, и вороны, и вожжи. И слово это: Вранница. Какая, к чёрту, Вранница в российской лесной деревушке? Слово-то явно с польскими корнями. Готова поспорить, половину Денис прочитал непонятно где, а вторую половину сам сочинил.

Я пожал плечами и одним движением, оттолкнувшись руками, встал с подоконника. Затем проворчал что-то о том, что хочу покурить перед сном, и вышел из комнаты, по пути погасив керосинку. Сам не знаю почему, мне стало обидно за Дениса. Даже если он и сочинил эту историю, что с того? Он хотел нагнать жути на свою новую пассию - и у него получилось. Велика ли беда, если он при этом немного приврал?

Выйдя на улицу, я закурил сигарету из валявшейся на шкафу в коридоре пачки. Машина стояла перед домом и в свете луны казалась серебристо-белой глыбой, частью ледника, закинутой сюда рукой великана. Удивившись своим нордическим ассоциациям, я задрал голову вверх и выдохнул большое облако пара, смешанного с дымом. Дверь у меня за спиной хлопнула, и раздался голос Дениса:

- Поцапались, что ли?

- С чего ты взял?

- Ну... - Денис усмехнулся. - Если после того, как вы ушли в комнату, ты появляешься снаружи раньше, чем через пару часов, - значит, вы поругались.

Я рассмеялся.

- Да нет, не то, чтобы поругались прям. Денис, скажи честно, ты откуда эту легенду взял?

- Светка догадалась, что нет никакой Вранницы?

- Ага.

Деня прикурил и ответил:

- Ну, про Марью Вранницу я в детстве от бабки слышал. Только в памяти почти ничего, кроме имени, не отложилось, так что легенду я, считай, сам сочинил. Из рассказов я помню только ещё, что Вранница эта вроде как блудниц наказывала.

- Ясно. А Вранница - это слово с польскими корнями, не?

- Ну, может быть. Понятия не имею, честно говоря.

Некоторое время мы курили в тишине, вдыхая запахи спящей деревни. Наконец я прервал молчание:

- Но дохлая ворона весьма кстати пришлась. Или это ты подстроил?

- Да не, ты что. Эта ворона меня и самого пугает, честно говоря.

- Чем пугает? Ну, свалилась дохлятина с ветки, мало ли что там в лесу происходит...

Старый друг повернулся ко мне, и я заметил, что он очень бледен. Глаза Дениса казались угольно-чёрными на фоне выбеленной луной кожи. Он огляделся по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли кто, и ответил глухо:

- Ты не видел, наверное, Димка. Она не сверху упала, ворона эта. Она над дорогой горизонтально летела.

В моей голове моментально всплыли картины из десятков просмотренных зомби-фильмов, но я отогнал от себя эти образы. В конце концов, есть и более логичные объяснения.

- То есть её кто-то кинул в нас? Зачем?

- Может, у кого-то из местных мало мозгов и много времени, откуда я знаю, - ответил Деня, туша сигарету. - Ладно, пора по коробочкам.

- Пойдёшь наслаждаться произведённым эффектом? - не удержался я от остроты.

- Ага, - просто ответил Денис, и мы вошли в дом.

Я хотел было отпустить ещё какую-нибудь шпильку по поводу девушек, считающих себя ведьмами, но, во-первых, не придумал ничего смешного, кроме: "Хорошо, но потом сожги", а во-вторых, Деня на такую остроту вполне мог обидеться. Зайдя в комнату, я собрался поделиться со Светкой тем, что Денис рассказал мне о вороне, но, когда я лёг под одеяло и почувствовал, как она обняла меня, привлекая к себе, я об этом забыл, как и обо всём остальном в окружающем мире.

Следующий день выдался дождливым. Тускло-серое утро заглядывало в окна, барабанило по мутному стеклу старого дома пальцами дождевых капель. Вставать не хотелось, тем более ради того, чтобы шагать в лес, собирая на себя влагу с растений, и в награду за перенесённые невзгоды посмотреть на плоский валун, на котором несколько веков назад, возможно, кого-то изнасиловали.

Я поморщился, вспоминая рассказанную Денисом историю. Сейчас, когда наступил какой-никакой рассвет, эта байка уже не пугала и не завораживала. Вызывала небольшой интерес, как неплохой рассказ, но не более того. Печальная участь всех страшных историй - их очарование рассеивается с приходом дня. При ярком солнечном свете заглядывать в Бездну уже совсем не интересно.