Марья-Царевна

— О! Крепкий попался, — как-то даже радостно прогудел Илья. — А ну, где там Боян-сказитель?! Один на один биться буду! В кои-то веки достойный противник! — И жестом попросил Ланселота обождать.

— Сэр Ланселот, вы как? — озабоченно спросил один из камелотцев. Галахад, судя по голосу из-под шлема.

— Крепкая рука и точный глаз. Хоть по виду мужик мужиком, — ответил тот и посмотрел на меня. — Леди Марья, эту первую победу я посвящу леди Гвиневере, а следующую вам.

Что я могла сделать? Приказать ему не драться? Он рыцарь, не поймет. Оставалось только переживать и надеяться на лучшее.

Тем временем стоявшая впереди рать расступилась, и из толпы вышел высокий старик с черной повязкой на глазах. Причем, несмотря на повязку, шел он, не спотыкаясь, словно зрячий. Длинные седые волосы старика, перевязанные кожаным шнурком, трепал леший ветер, а белоснежная борода почти доставала пояса. В руках он держал большие гусли, украшенные металлическими накладками и резьбой. Значит, вот каков сказитель этот…

Подойдя поближе и встав чуть в стороне, старик повел рукой над землей и тотчас из нее вылез большой камень.

Так Боян еще и колдун к тому же!

— Яр, мне срочно нужен Костопрах, — негромко произнесла я.

— Уже зову, — лаконично отозвался посох.

А старик удобно уселся на камень, положив гусли на колени. Откашлялся и затянул:

А не тучи нынче ветром гонятся
И не зверь лесной от беды хоронится!
То Илья, сын Муромец, богатырской силой мериться
Вышел с вражеским воеводой — черным коршуном…

Голос его, вроде и негромкий, я неожиданно услышала каждой клеточкой своего организма. Явственно так, отчетливо. И уверена, что не только я, а и все на поле услышали. Вот ведь!

— Я здесь, царевна! — раздался сбоку голос Костопраха Сам скелет с затаенным страхом поглядывал в сторону поющего старика.

— Что там с нашим хором? Готов ли? — спросила я.

— Как есть готов. — Костопрах жестом указал на скелетов-лучников. — Каждый слова наизусть знает. Так что не сомневайся, царевна. Споем так, что вся земля отзовется.

— Вот и начинай! — скомандовала я. — А то тут пока пропаганда только с одной стороны идет.

Скелет поклонился и отъехал к лучникам.

…«А готов ли ты к бою смертному,
К бою смертному да последнему?!» —
Закричал вражина лютая
Илье Муромцу, сыну русскому…

— Ничего я ему не кричал, — возмутился Ланселот. — И вообще, говорил достойно и уважительно, чести не роняя.

— Это поэтическое преувеличение, — попыталась успокоить я его.

Но рыцарь, похоже, обиделся всерьез, так как не стал больше ждать, а пнул коня, направляя его в сторону стоявшего богатыря.

…А растащат волки белы косточки
Воеводы черного да войска мертвого!
Будет знать поганый враженник
Силу русскую богатыря-защитника!

И тут я услышала за спиной громкий голос Костопраха:

— По команде! За-пе-вай!!!

И нежить запела Больше всего поначалу это походило на хор пьяных гостей на деревенской свадьбе, но тем не менее слова, как и мелодия, звучали отчетливо:

Вставай, проклятьем заклейменный
Скелет, упырь и вурдалак!
Кипит наш разум воскрешенный,
И подгорает наш чердак!

Хм… Костопрах что, цензором свободной поэтической мысли заделался? У меня там не «чердак» был, а совершенно даже наоборот, это я помнила точно!

Однако дружный хор костяных певцов сделал свое дело. Ошеломленный таким напором, Боян умолк, озадаченно повернув голову в нашу сторону. А над полем неслось бодрое:

Никто не даст нам избавленья,
Ни маг, ни царь и не герой!
Добьемся мы освобожденья
Под твердой Марьиной рукой!

Вот под эти слова несущиеся друг на друга Ланселот и Илья Муромец с выставленными вперед копьями, прикрытые щитами, и столкнулись. И тут я поняла смысл фразы «дрожит земля под копытами коней». Она действительно задрожала! А оглушительный грохот, с которым столкнулись соперники, заставил меня зажмуриться.

Когда же я рискнула вновь открыть глаза, оба воина уже разъехались и вновь поворачивали коней для повторной атаки. Копий у них уже не было. Размолотые в щепу, они валялись в траве.

Ланселот стряхнул с руки расколотый мощным ударом щит и вытащил Эскалибур. Муромец поворотил своего коня и теперь поправил слегка помятый шлем. Увидев, что его противник остался без щита, богатырь тоже бросил свой в траву.