Марья-царевна из Детской Областной

Мужчина воспринял это как должное:

— То-то же… Пекленец готов исполнить свою часть уговора?

В голосе его собеседника проскользнули сладкие ноты:

— Царь Ниян всегда верен своему слову… — фигура протянула руку: в широком рукаве балахона она казалась еще суше, еще костлявее — и на протянутую ладонь Змея упал тяжелый перстень с черным, зеркально отполированным камнем: — Это только часть его милости. Остальные воспоследуют.

Мужчина дернул уголком рта:

— Мы договаривались о большем, — но сам перстень зажал в кулаке, словно опасался, что его собеседник передумает, заберет дар обратно.

— Всему свое время, царский советник…

— Даже эта часть должна была быть больше!

— Царь Ниян держит свое слово, — качнулся серый капюшон. — Не веришь мне, так до сердца Пекла всего ничего, одна ночь лета. Полетишь со мной? Спросишь ответа у Нияна? — в голосе явно слышалась издевка: посланник правителя Пекла слишком хорошо знал, что Огненный Змей не может на столь долгий срок отлучаться из Нави.

На язык просилось ругательство. Длинное, с перечислением родичей умруна до седьмого колена. Но Змей лишь поджал губы и прошипел:

— Пошел ты к лешему! Вымесок окаянный! — до конца сдержаться он все же не смог.

— И тебе не хворать, царский советник…

Мужчина резко крутанулся на каблуках и взмыл в воздух огненным всполохом: в гневе даже магический светильник, оставшийся на земле, не погасил, не уничтожил.

Его собеседник тихо хохотнул, ласково пригладил по голове так и не пошевелившуюся сову — та только глаза от удовольствия прикрыла — и медленно опустил носок тяжелого черного сапога на лежащий на земле огненный шар.

Во все стороны брызнули искры, и берег Пучай-реки погрузился во тьму.

* * *

Маша устало присела на краешек сундука, оглянулась на кровать:

— Васенька?

— Агась? — откликнулись оттуда, но на свет божий появляться почему-то не поспешили.

— Ты здесь? — вопрос был, конечно, глупый, но ничего умнее в голову пока что не приходило.

— Нетути меня! — хихикнули из-под кровати: видно вся идиотичность ситуации была понятна даже коловертышу.

— А разговаривает кто? — вздохнула Маша.

— Да сама ты, царевна, с собой разговоры и ведешь…

— И как я только сама до этого не догадалась? — фыркнула Орлова, покосилась на собственные ноги, покрытые россыпью алых пятнышек — ожоги легкие, до утра пройдут. Если их водой смыть, они б, конечно, не так пекли, но будем довольствоваться тем, что есть.

— А ты, царевна, вообще не очень догадлива, — из-под кровати показалось морщинистое личико.

— Спасибо, ты очень добрый, — пленница не удержалась от иронического замечания.

— А я че? Я ниче…

— Кстати. К слову о "ниче", — вспомнила Маша. — ты куда пропал?

— Я? — в голоске коловертыша звучало искреннее удивление: — Я на месте все время был.

— И место у тебя под кроватью? — не удержалась от подколки Маша.

Юмор ее, к сожалению, так и не поняли:

— Ну, да, а что?

— Ничего, — отмахнулась Орлова.

Женщина на миг задумалась: а дальше-то что делать?

Есть уже не хотелось, на кухне накормили. Ноги чуть-чуть болят, но это мелочи, до утра все пройдет.

По большому счету, стоило лечь спать — утро вечера мудренее и все такое. А уж завтра, как рассветет, можно будет задуматься о делах насущных: помочь одноглазому, собраться с мыслями, поставить себе диагноз — слишком уж неожиданно все это головокружение и боль в сердце пришли… И наконец-таки поговорить спокойно с этим внезапно появившимся женихом! А то с одной стороны, замуж — это конечно, хорошо, но с другой — это ведь все-таки Кощей Бессмертный, а не какой-нибудь там Ванька с улицы..

Да и вообще. Дома — кот некормленный и родители, с которыми уже целый день не выходила на связь по Скайпу…

* * *

Кощей так и не вспомнил, замкнул ли он на этот раз дверь в комнату пленницы. Охранник там, конечно, должен быть, но и самому следить за порядком тоже не помешает.

Только вот, к хоромам, где жила полонянка, он так и не вернулся и себя не проверил. Ну ее, к лешему, эту царевну. До утра точно никуда не сбежит, а там уже и поразмыслить спокойно можно будет.

Усевшись в опочивальне на лавку, мужчина устало стянул обувь. В комнату заглянул слуга — стопан: может, хозяину помощь какая нужна, но Кощею сейчас меньше всего хотелось видеть кого бы то ни было: черный сапог полетел прямо в надоедливого помощника и тот, испуганно пискнув, скрылся за дверью, а сам Кощей доковылял до кровати и повалился на широкое ложе, закинув руки за голову.

Царская опочивальня находилась в соседнем тереме, но мужчина так и не смог себя заставить переехать в отцову спальню, оставшись в своих старых хоромах. Может, это и не подобало молодому царю, но сейчас это была наименьшая из головных болей — тем более, что в царской опочивальне так до сих пор и не починили потолок, разобранный в день смерти отца…

Заснул он быстро. А проснулся от того, что кто-то осторожно приоткрыл дверь в опочивальню. Первая мысль была о постельничем, который, по всем правилам, должен был находиться в соседнем помещении, но в комнату, вдруг проскользнула едва заметная хрупкая женская фигура…